– Конечно! – попытался серьезно ответить я, – пусть только попробует, я его достоинства лишу!
– Не нужно, – смеялась Тонечка Воробьева, – у него же, наверное, подруга есть!
– У него их тут десятки! – подбирался я к Тонечкиным прелестям.
– Женька, ну не сейчас… – проявила неготовность Тонечка.
– Конечно не сейчас, радость моя! – продолжал я подбираться.
– …Ну не здесь же!.. – уже менее уверенно сопротивлялась она.
И тут, каким-то попугайским, хриплым и очень злым голосом проснулась рация: «П"гек"гатите заниматься е"гундой! Вы с ума там, что ли, сдвинулись. Антонина, с"гочно в офис, у меня совещание ско"го!»
Минуту мы молчали, втянув головы в плечи. Неизвестно, кто из нас двоих испытывал более яркие эмоции! Хотя, почему из двоих, еще рация была. И эта рация имела над нами абсолютную власть!
Какой же я остолоп! Чтобы удобнее было с Исаевым разговаривать, я активировал режим VOX. Рация ловит звук и сама включается в режим передачи. Короче говоря, Исаев сидел в своем кабинете и слышал наш целомудренный разговор.
Я понял, в глазах начальника я упал ниже плинтуса!
– А подслушивать неп"гилично, да, милая Тонечка? – обиженно передразнил Исаева я, так и не выключив рацию. Забыл, честное слово, забыл!
* * *
Надо отдать нашему начальнику должное, после этого разговора с Тонечкой Воробьевой, он никак не проявился в этом отношении.
Рации Исаев покупал, что называется, «на вырост». Он планировал расширять штат охраны, увеличивать количество постов. Пока же такой чести удостоились видео операторы и главный инженер. Третью станцию Исаев оставил себе, чтобы мы не болтали зря в эфире (как будто мы для этого не могли банально перейти на другой канал), четвертая так и осталась в запасе. Теперь у нас появилась возможность хотя бы общаться между собой мобильно. С Исаевым я уговорился так: я обслуживаю рации, он доплачивает мне за это некоторую сумму.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Тонечка Воробьева ни с того ни с сего пришла ко мне и пришла довольно поздно. Сама пришла. Пришла ко мне. Поздно пришла!
Обычно в это время я уже диван готовил ко сну, а тут засиделся в эфире – были хорошие проходы, говорил с очень удаленными радиолюбителями.
Тонечка постучала в окошко и сразу к двери (которая на ночь запирается). Я не знал, кто постучал, думал – из сменщиков кто-то что-то забыл.
Открыв дверь, я обалдел – Тонечка Воробьева собственной персоной!
Она стояла, слегка склонив голову, почему-то застенчиво скрестив руки. Весь вид ее говорил: «Ну, вот, что же теперь поделать, пришла уже».