— Экспромт, — широко улыбнулась я. Когда не знаешь, что делать дальше, импровизируй! Это мое жизненное кредо.

Через час мы трое вышли из номера, держа курс на столовую, и застали такую картину: двери открываются, входят фельдшеры, а на улице у входа стоит карета скорой помощи. Михаил подбегает к ним и ведет куда-то.

— Что случилось? — спросила я.

Он отвечал на ходу:

— Дяде Вене стало плохо с сердцем. Брат у него умер, нам позвонили!

В мгновение ока мы остались в холле одни. По всей видимости, Вениамин Кротов находился в своем кабинете, когда получил дурные вести, и именно туда Миша провожал фельдшеров. Поговорить с ним пока не удастся.

— Бедный мужик, — сказал Женька, — происшествие за происшествием! Позвоню-ка я отцу, отчитаюсь о промежуточных итогах и доложу о том, что случилось. Пусть он потом по-дружески перезвонит.

Логинов вышел на крыльцо, благо что был одет в теплую байковую рубашку, а мы с Пашей отправились дальше — в столовую.

Света сервировала столы, будто ничего не случилось. Увидев Пашу, зарделась.

— Йогурты есть свежие, много разных вкусов, — зашептала она, остановившись у нашего стола. — Какие желаете?

Хоть и говорила во множественном числе, но смотрела только на Павла, посему ответил только он.

— Клубничный в тот раз был очень хорош. Ну и персиковый, если есть. А вообще, я бы не отказался от черничного еще.

— Есть еще с киви и банан-яблоко.

— Да, эти тоже неси! Спасибо!

Света заулыбалась, положила свежие булочки в нашу корзинку на столе и ушла к другому столику. Сегодня был аншлаг: и Плотников с барышней, и Галина с внучатой племянницей, и какие-то новые лица. Только малолетнего блогера не видно, но он, наверно, еще спит. Вероятно, дело в том, что мы впервые пришли к самому началу завтрака.

До возвращения Логинова и Светланы с йогуртами и омлетом мы спорили о том, что означала фраза «потом по-дружески перезвонит». Паша утверждал, что имелся в виду звонок с соболезнованиями, Женька просто хотел предупредить отца о горе, которое постигло его друга, а я была уверена, что отец Женькин выяснит детали, как близкий друг, и перезвонит уже сыну с отчетом.

— Какая ты циничная, Катюха, — возмущался на меня приятель, — никак не могу привыкнуть к тебе!

— Радуйся, что тебе и не нужно.

— Фу какая! — дал мне Самойлов еще более короткую характеристику.

Фу и фу. Наплевать.