— Ава, ты преувеличиваешь! Нормальное лечение, обычное… Это всё для вашего же блага. Чтобы сделать вас нормальными членами общества.
Я конечно же хотела возмутиться и спросить, действительно ли он считает, что «нормальным членом общества» я до сих пор не была. Удержалась. Я и без того знала, что отец считает меня полоумной, а вступать сейчас с ним в перепалку ни к чему. Спросила вместо этого:
— Скажи, а та больница, она всё ещё работает?
— Закрылась, — сказал папа. — Несколько родителей сбежавших пациенток, включая нас, подали иски на эту больницу за то, что они там за вами не уследили. Суд мы выиграли. Больнице пришлось выплатить нам компенсации, из-за чего она разорилась и закрылась. Девчонок распустили по домам. Если честно, даже жаль немного мне, что мы их обанкротили. Заведение было полезное. Только вас охранять не умели по-человечески.
— Ясно. Значит, здание пустует? — спросила я, живо представив мрачные коридоры заброшенной психбольницы с валяющими на полу облупленными робомедсёстрами и разбитыми шприцами под каталками…
— Нет. Сейчас там новая больница для нервных леди. Твоя мама там лежит. И вообще-то… — Папа разошёлся. — Если б ты была нормальной дочерью, если б ты не шаталась по всяким притонам, то знала бы, что твоя мать на больничной койке уже…
— Две недели, — закончила я.
— А откуда ты знаешь?
— Откуда-то. Что с ней? Диагноз какой?
— «Дамский дефицит успокоительных гормонов», — сказал папа.
Что-то я не слыхала о такой болезни…
— Вот ты не слыхала, — опять взвился папа. — А матери твоей, знаешь, каково? Пока ты там шаталась по притонам и с концерта на концерт за пошляком этим моталась, она в обмороки падала!
— А какие, кроме обмороков, симптомы? — спросила я, из последних сил сохраняя хладнокровие.
— Какие! Да много какие! Ишь ты, спохватилась, путешественница! Много какие симптомы. Дыхание частое, жажда, тахикардия… Впрочем, ты не знаешь, что это такое.
— Я знаю, что такое «тахикардия», я не в лесу росла. Руки холодные?
— Да.
— А тошнило?
— Ещё как тошнило!
— И бледная?
— Ты же знаешь свою мать, Ава! Когда она вообще была не бледной?