Теперь большую часть времени Сомов проводил в библиотеке, читая научные труды людей, вампиров и эльфов не только в современных изданиях, но и в древних трактатах. И однажды ему попалась любопытная книга ученого вампира, написанная еще сто лет тому назад. Это было время открытия магической синхронизации, и книга являлась сборником занимательных амулетов, построенных на этом новом тогда принципе. Виктор листал страницу за страницей, просматривая иллюстрации, а потом надолго задержался на одном из рисунков, где был изображен удивительный эффект двух синхронизированных кусочков стекла, которые разделили, одно установив на солнце, а другое поместив в темный чулан. На рисунке первое стеклышко под солнцем изобразили потемневшим, а второе излучающим свет в темноте. И тут Виктора осенило. Он просидел целый час, глядя на старинную пожелтевшую гравюру и захваченный новой совершенно безумной идеей. Пока только в уме он проходил все этапы от принципиальной идеи до создания готового амулета. Размышлял не торопясь, обдумывая каждый этап в создании амулета и боясь вспугнуть удачу. А когда в своих мыслях он добрался до массового производства и эксплуатации амулета в полную силу, то вскочил и в сильнейшем волнении забегал по комнате. То, что он задумал, создать было реально. Но почему идею, которой без малого сто лет никто до сих пор не воплотил в жизнь? Видимо на то были причины. Какие? Виктор начал разбираться. Во-первых, для поддержания длительной работы амулета, в котором использовался не просто свет, а его синхронизированный энергозатратный аналог требовалось очень много магической энергии. Во-вторых, это неподходящее для нового амулета стекло, которое выпускала местная промышленность. Оно было ужасающего качества, а требовалось хорошее полированное стекло, которое в Маркатане появилось только недавно, в мизерном количестве и за баснословную цену. В итоге все упиралось в неприемлемую дороговизну амулета, что видимо и послужило тормозом для его создания. Но в отличие от других магов, в распоряжении Сомова имелся завод по производству АМЭ с себестоимостью пять серебряных за штуку. А что касается стекла… Виктор покопался в памяти. На земле существовал элементарный способ производства дешевого полированного стекла — флоат-процесс, когда ленту стекломассы выливали на расплавленное олово, где при уравновешивании сил тяжести и поверхностного натяжения, стекло приобретало равновесную толщину около семи миллиметров и получало идеально ровную огненно-полированную блестящую поверхность. Значит, у Сомова имелись все возможности для того, чтобы создать свой чудо-амулет. Конечно, потребуется много времени, средств и усилий, но однажды он его сделает, и тогда откроются такие возможности, от которых дух захватывало. Виктора переполняли эмоции от грандиозных планов. Пометавшись по комнате, он прошел в малый зал замка и остановился у окна глядя на весеннее солнце. Вдруг захотелось спеть об этой яркой звезде, которая вдохновила его своим светом прошедшем через два осколка синхронизированного стекла. Он взял гитару и начал перебирать в уме подходящие песни, но все они не выражали и малой доли того, что он сейчас чувствовал. И сам не понимая почему, он остановил свой выбор на песне «Дом восходящего солнца» в исполнении группы Animals и отдался на волю эмоций.
Сомов стоял в лучах золотого света, падающего из окна и пел самозабвенно, в полный голос, надрывно хрипя и чуть ли не разрывая струны гитары. На втором куплете открылись двери кабинета, и в них появился магистр, а вскоре примчалась и Ленора. Они стояли и завороженно слушали, не двигаясь с места пока он не допел песню до конца.
— Да, это исполнено от души, — сказал потрясенный магистр. — На каком это языке ты пел, Виктор?
— На английском, — широко улыбаясь, ответил Сомов, который все еще ликовал от сделанного им открытия.
— Никогда не слышал о таком. И где же говорят на английском языке?
— Лучше не спрашивайте, господин Тессар. Лгать я вам не хочу, а правду запретил говорить герцог Гросс.
— Проклятье! А мне Крон запретил задавать тебе вопросы на эту тему. Все это очень и очень странно. Ну, а о чем эта песня ты можешь сказать?
— О солнечной башне.
— Кто бы мог подумать. Такая красивая мелодия и о солнечной башне. Да еще на английском.
— Спасибо за внимание, но я вынужден вас покинуть, — сказал, кланяясь, Виктор, его неудержимо потянуло взяться за расчеты нового амулета на бумаге.
— Еще! — чуть ли не с мольбой воскликнула молчавшая все это время Ленора.
— Не сейчас, баронесса, простите. Сегодня мне предстоит очень много работы.
И еще раз поклонившись, он удалился, оставив магистра и его внучку в полной растерянности. Особенно озадаченным выглядел магистр.
— Надо же. Он пел на английском, — пробормотал Тессар пораженный до глубины души, — Вот это новость. Чего я только не передумал по поводу этого странного Вика, но такого даже и представить себе не мог. И как же это следует понимать?
К началу лета Сомов создал первый прототип будущего амулета пока еще с очень ограниченными возможностями. Виктор был доволен промежуточным результатом и не торопил события. Создание полностью готового амулета в силу многих причин было делом не одного года. На дворе было лето, установилась отличная погода, и Сомов позволил себе отдохнуть и немного развлечься. Легко поддался на уговоры Леноры и познакомился с ее многочисленными друзьями и подругами из числа местной знати. Конечно, не обошлось и без песен, которые Виктор тщательно подбирал, уже отлично зная вкусы аристократии Маркатана. И если на баронов его песни просто производили впечатление, то баронессы прямо-таки млели от сексуального хриплого голоса, а некоторые даже начали строить планы на счет Виктора. Он казался им таким загадочным и привлекательным этот необычный музыкант с непроницаемым лицом, белоснежными волосами и огромным бриллиантом на среднем пальце. Естественно, что вопросы о семейном положении и другие подробности личной жизни Сомова, заинтересованные дымы попытались выяснить через Ленору, и это неожиданно привело ее в бешенство. Сама себе она в этом не признавалась, но ее охватила жгучая ревность. Количество приглашений на различные светские приемы увеличилось, а желание отправляться на них у баронессы резко уменьшилось. Она стала в присутствии Виктора обсуждать своих подруг, рисуя их самыми черными красками, пересказывая неприличные сплетни и бесстыдно привирая для пущего эффекта, а когда Сомов за кого-нибудь заступался, приходила в яростное негодование. Ленора начала выискивать любые предлоги, чтобы отказаться от приглашений и уж тем более не отпустить Виктора одного. Теперь, когда они садились в карету ей регулярно становилось дурно, и она открывала серебряную коробочку с нюхательными солями распространяя по кабинке сильный запах уксуса и всем своим несчастным видом демонстрируя что дальнейшее путешествие невозможно. Или вдруг капризно и безапелляционно заявляла:
— Все! Я ноготь сломала. Разворачивай назад!
И зло молотила кулачком в стенку кареты пока они не поворачивали обратно к замку. Рауты быстро сошли на нет, зато появились конные прогулки, которые стали почти ежедневными. Виктор наслаждался поездками на Абсолюте, которого магистр, несмотря на все уговоры, не продал, а лишь позволил выезжать на променады. Такие прогулки верхом на лошадях были хороши до тех пор, пока к ним не присоединился барон Луграс. На самом деле барон не являлся официальным женихом Леноры, как она когда-то сочинила, но однозначно имел на нее виды. Барон был в известной степени красавчик, с наглым лицом и каштановыми по-женски длинными и завитыми волосами до плеч. На виске у него имелся небольшой шрам до того изящный, что невольно вызывал подозрение о работе Лакиса или другого какого лекаря специалиста по искусственным повреждениям. Одевался барон всегда с вызывающей роскошью в красный бархатный пурпуэн расшитый золотом и такие же шаровары, по последней моде маркатанских франтов. Короткие сапожки с пряжками, и шляпа с разноцветными перьями дополняли кичливый наряд. А завершали его две перевязи крест-накрест, на которых с одной стороны висел стальной клинок, а с другой меч смерти. С первой же минуты знакомства он начал хамить и зло подшучивать над Сомовым, который в долгу не оставался и за словом в карман не лез. Глупая Ленора словно не замечала натянутых отношений между мужчинами и их перепалок на грани оскорблений, а может даже и намеренно провоцировала молодых людей на конфликт. Ей все происходящее казалось смешным. В конце концов, Виктор перестал выезжать на променад, если видел, что прискакал петух Луграс, как он стал называть его за глаза. Сомов боялся, что однажды не выдержит и просто убьет дерзкого барона на очередной прогулке. Луграс испытывал похожие чувства и даже выразил их в открытой угрозе:
— Вы не дворянин и не достойны вызова, но знайте, что если вы женитесь на моей возлюбленной Леноре, и станете бароном, то это будет последний день вашей жизни. На другой день после свадьбы я убью вас на дуэли, господин Сангин.
Это предупреждение заставило Сомова вспомнить, что в здешнем обществе мужские разногласия зачастую решаются банальными дуэлями. Просто и очень быстро. Учитывая, что он уже имел одну потенциальную дуэль даже не став бароном, следовало предположить, что это далеко не последний вызов в его жизни. Первым порывом Сомова было желание немедленно проучить наглого и зарвавшегося барона. Но для соблюдения существующих законов следовало сначала приобрести себе баронский титул и таким образом получить законное право на убийство человека своего круга. Он позвонил герцогу Гроссу и, как всегда беззастенчиво солгав про успешно продвигающуюся работу по созданию атомного оружия, попросил помощи в получении баронского титула. Крон нисколько не удивился желанию Сомова повысить свой социальный статус и сказал, что сложностей в этом никаких нет, прощение он отправит сам, а через две недели Виктору нужно будет лишь заехать в городскую управу и, уплатив тысячу золотых монет получить баронскую грамоту.
Время терпело, и Сомов решил вернуть себе былую физическую форму и вспомнить навыки фехтования, поскольку и то и другое он основательно запустил. Виктор нисколько не сомневался, что легко справится с заносчивым бароном Луграсом, но профессиональный учитель фехтования ему бы не помешал, поскольку речь шла о жизни и смерти, и он прислушался к совету экс герцога.