Справа пару раз взвизгнул карабин Риане, которому сразу же ответили не менее полутора десятков бластеров со стороны улицы и близлежащих домов. Парень, одной рукой сорвав с пояса осколочную гранату, а другой поспешно надевая шлем, подскочил к краю пышущего жаром пролома в стене, и, не высовываясь, бросил ее в сторону, откуда раздавалась наиболее интенсивная стрельба. Переждав разлет осколков, он перекатился на левую сторону пролома, чтоб удобнее было стрелять, и, переключив на визор шлема прицел карабина, выставил тот на вытянутых руках за край стены, двумя короткими очередями срезал троих противников, что как раз перебегали улицу. А потом, не дожидаясь ответного огня, одним прыжком проскочил на исходную позицию, и, перехватив бластер левой рукой, дал еще одну очередь, не особо целясь.

— Риане, на правый… — крикнул лейтенант, но девушка, сидя около стены лишь смотрела в синеющее небо остекленевшими глазами – заряд плазмы попал ей в шею чуть выше ворота бронежилета, лишь слегка опалив подбородок, так что и после смерти лицо ее осталось таким же обиженно-грустным, каким оно и запомнилось в последний раз при жизни.

— Прости, Риане… Это нужнее живым, — грустно прошептал Вил, подползая, под визг и взрывы плазмы, к трупу девушки и пачкаясь в крови, доставая из карманов ее разгрузки аптечку, плазменные картриджи и гранаты. — Прощай…

Упав на левое плечо, и откатившись в сторону, он пропустил над головой несколько плазменных сгустков, что ударившись об стену, засыпали его пылью, а затем, не целясь, полоснул очередью дыру в стене, через которую полезло несколько пиратов. Двоих удалось застрелить, а третий, вооруженный бластерным пистолетом, попытался выстрелить в Вила, но тот, ударом ноги выбил у него оружие, и рывком поднявшись на ноги, с разворота ударил пирата прикладом в висок. И тут же вновь повалился на пол, сбитый с ног еще одним нападавшим, радуясь, что бронежилет остановил лезвие виброножа направленное ему в область желудка.

Отбросив карабин, парень выхватил из набедренной кобуры DL-44, и, воткнув фокусирующий раструб под мышку врагу, нажал на спуск. И не раздумывая, выскользнул из-под обмякшего тела, чтобы на четвереньках проползти в комнату на противоположной стороне дома.

Подобрав по дороге карабин, Вил осторожно подполз к окну, и выдвинув сенсор шлема, осмотрелся.

— Сейчас получите, суки! — зло ухмыляясь, прошептал он, видя как мимо дома, где он держал оборону, пытается пройти группа из десятка пиратов, явно с целью зайти в тыл к Гвоздю, который оборонялся в расположенном в ста пятидесяти метрах справа здании кантины.

Переключившись на последнего, он тихо позвал:

— Гвоздь, здесь Первый, ты там еще весь вискарь не выпил? Если нет, навесь через дом слева, ориентир раздвоенное дерево. Один, если есть два.

— О жив, командир! Я-то думал… Готовься, даю два через десять с интервалом два. Два по высоте хватит? — мигом отозвался лучший гранатометчик их роты.

— Хватит. Работай! Уйдут ведь, — прошипел, отключаясь, Вил.

И ровно через десять секунд, чуть слышно на таком расстоянии, звякнул автоматический гранатомет, затем снова. А через пять секунд, над головами столпившихся перед последним броском врагов, одна за другой, с интервалом ровно в две секунды, взорвалась пара кумулятивно-осколочных гранат.

Возможно, будь у пиратов хотя бы полная легкая броня, это бы ничего не дало. Но у большинства СИБЗ[15] и вовсе не было. Так что половина из них свалилась с мелкими кусками стали в организме, а остальные, после того, как Вил разрядил в них весь запас бластерного газа из карабина, опрометью бросились назад, попросту бросив своих убитых и раненых – за эти дни гвардейцы научили тех бояться себя.

Пользуясь небольшой передышкой, лейтенант включил тактопад, и, отдав приказ Брику запустить последний оставшийся беспилотный дрон, стал координировать действия своих бойцов. На его позицию еще дважды выходили группы пиратов, но, попав под огонь, сразу отходили. Благо основной удар пришелся чуть севернее, и он смог сосредоточиться на управлении боем. А спустя час, даже организовал что-то вроде контрудара, стянув практически все силы с южного и восточного направления, где отвлекающие удары противника удалось относительно легко отбить.

Возможно, будь у него побольше сил, он бы смог окружить прорвавшуюся на участке основного наступления группу пиратов, но, имея всего десять гвардейцев и полтора десятка местных, это было абсолютно невозможно сделать. Да даже сними он всех гвардейцев, окружить почти две сотни пиратов бы не удалось.

Вила радовало в тот момент лишь одно: противник явно осторожничал и был до крайности деморализован. Иначе, им бы хватило одного мощного удара, как в первые дни. А еще он понимал, что следующий штурм будет последним, ведь их осталось всего пятьдесят пять, из них только двадцать шесть гвардейцев. Остальные, пусть и проявляли отчаянную храбрость, защищая своих близких, все же проигрывали по всем статьям не только гвардии, но и тем же пиратам. Но и так, они оказали неоценимую помощь. Даже Вилу, чтобы возглавить контратаку пришлось передать свою позицию троим ополченцам, старику и двум мальчишкам лет пятнадцати.

Когда совсем рассвело, лейтенант устало ввалился в здание ратуши. У парня абсолютно не осталось ни физических, ни моральных сил. Сейчас он почти что с нетерпением ждал очередного штурма и смерти. Эта контратака стоила им еще пятерых бойцов, так что из двух взводов, в живых сейчас оставался всего двадцать один человек, против пяти-шести сотен врагов.

— Товарищ лейтенант… — неуверенно окликнул его мэр. — Я… Мы… благодарны вам. И простите нас… мы… — не закончив, он обреченно махнул рукой, и отвернулся к стене.

— Да ничего. У каждого своя работа. Наша – отдать жизнь, чтоб другие жили… — сказал тот в ответ, и вдруг весело улыбнулся пришедшей идее.

Много раз слышанные до того слова, неожиданно стали для лейтенанта руководством к действию. И пусть в его судьбе, и судьбе его бойцов это ничего не меняло, но это давало шанс спастись хоть части мирных жителей.