— О той, что привела бы меня к гибели. Мне нравилось испытывать свою силу, и почти каждый вечер я возвращался домой пьяным, окровавленным после драки. Остальное время я прогуливал скучные уроки и нарушал глупые правила, поэтому меня и нагрузили общественной работой. Социальные сотрудники решили, что это сделает из меня человека, но не тут-то было: я чувствовал, что меня опекают, и от этого бесился еще больше.

— Понимаю.

— Ничего вы не понимаете. Моя жизнь была совсем не похожа на жизнь в Бикон-Хилле.

— Ладно. — Сабрина отвернулась. — Я сую нос не в свое дело, верно? Что ж, можете считать тему закрытой.

— Я не это хотел сказать. — Дилан допил кофе. — И вас я ни в чем не виню, просто говорю, как есть. Спрашивайте о моем прошлом все, что хотите. Я теперь веду совершенно иной образ жизни.

— Это меня не касается.

— Еще как касается! Вы хотите узнать, что Карсон за человек, а это легче всего проиллюстрировать на наглядном примере.

— Хорошо, продолжайте.

— Ну так вот, Карсону требовался помощник, и он пришел в мою школу, когда меня в очередной раз оставили в наказание после уроков. Просмотрев мое личное дело, он побеседовал с директором, а потом и со мной. Почему-то он решил, что я очень похож на него в моем возрасте, только он в шестнадцать лет был уже на самом дне, а я опущусь туда годика через два. Карсон посоветовал мне сбавить обороты и не злиться так часто, потому что, как бы я ни бесился, жизнь от этого справедливей не станет. Такой умный и сильный парень, как я, должен выбрать, гнить в канаве или стать человеком. Он пообещал платить мне хорошее жалованье за каждый час и каждый месяц его увеличивать, если я хорошо себя зарекомендую. Возможно, я даже буду работать вместе с ним кое над какими проектами, когда он поймет, в какой области лежат мои интересы и дарования, — так он сказал. Взамен я должен исправить поведение, не хамить приемным родителям, регулярно ходить в школу, бросить пить, перестать драться и, главное, трудиться не покладая рук. — Дилан усмехнулся. — Умный ход. Карсон никогда не опекал меня, не осуждал, всегда относился ко мне с уважением. В итоге я стал лучше учиться, окончил школу на одни пятерки и прошел стажировку в «Руссо». После этого поступил на бесплатное отделение Колумбийского университета, окончил университет с отличием и продолжил учиться на юридическом факультете. Когда я стал доктором права, Карсон заказал бронзовую табличку с надписью: «Дилан Ньюпорт, корпоративный юрисконсульт». Я сам помогал вешать ее на дверь своего нового кабинета. Она и по сей день там висит, а я по-прежнему служу юрисконсультом. Теперь вы понимаете, почему я обязан Карсону Бруксу всем.

Сабрина с интересом выслушала рассказ Дилана, хотя не испытывала ни жалости, ни восхищения. И все же Дилан был молодцом, он многого добился. Между ним и Карсоном Бруксом уже целых девятнадцать лет существует тесная связь, они близки друг другу. А вот она своему отцу совсем чужая и даже ни разу с ним не виделась.

Она облизнула пересохшие губы.

— Когда вы навещали его в больнице, он был в сознании?

— Да. С ним были детективы.

— Они расскажут ему обо мне?

— Я попросил их не вмешиваться. Думаю, они не станут ничего говорить. Они знают, что мы летим в Нью-Йорк, и им интереснее раскрыть преступление, чем вмешиваться в семейные дела.

— А у них есть зацепки? — поинтересовалась Сабрина. — Интересно, кому-нибудь в случае смерти Брукса достанутся деньги и власть? Может, они собирают сведения о конкурирующих компаниях, выискивают людей, которые выиграют, устранив соперника?

— Ну, некоторые подозрения у них имеются… — Дилан помолчал. — Но я не знаю, насколько они продвинулись с расследованием. В любом случае скоро мы это увидим.

Сабрину удивила враждебность, прозвучавшая в голосе Ньюпорта: должно быть, сыщики крупно ему насолили. Вот только чем?

— Вы хотите поговорить с Карсоном лично или в моем присутствии? — неожиданно услышала она, и это снова напомнило ей о предстоящей встрече.

— Лично? Но Брукс даже не догадывается о моем существовании. Если я войду в палату и представлюсь, это станет для него чересчур сильным потрясением.