– Нравится, – ответил Грин. – Настя. Хорошее имя.
– И что прикажешь сообщить этой твоей Насте? Чем ей предстоит заняться?
– Я сам ей расскажу. При встрече. А она выполнит все, что я ей прикажу.
– Э, не-ет! – протянул генерал. – Так не пойдет!
– Значит, никак не пойдет, – обронил Грин.
– Но я должен быть в курсе! С меня спросят.
Хозяйские возгласы разбудили Астру, и она вскочила с пола, одновременно виляя хвостом и скаля зубы. Подать голос? Броситься на гостя? Но он не обижает хозяина, говорит тихо, размеренно, равнодушно:
– За спрос не бьют в нос, Николай Вениаминович. А кураторы мне ни к чему. Дело как бы частное, личного характера. В случае чего, у меня возлюбленная на Северном полюсе погибла. Или лучший друг. Вот я и взбеленился. Вы здесь ни при чем, так? Вот и держи€тесь в стороне. Сохраняйте дистанцию. – Поколебавшись, Грин не отказал себе в удовольствии поддеть генерала. – В целях конспирации, понимаете?
– Не доверяешь мне, выходит, Глеб? – горько спросил Верещагин.
– А кому в нашей работе доверять можно? Себе? Так это до первого же ареста. Под пытками себя хоть террористом номер один признаешь, хоть серийным маньяком. Или начнешь ссылаться на приказы, полученные от начальства. Оно вам надо?
Это прозвучало убедительно. По крайней мере, для старого генерала, изнывающего от похмелья и желания поскорее отправиться на боковую. Потратив на Грина еще десять минут, он широко зевнул и заключил:
– Остальное обсудим по телефону. Я буду звонить по спецномеру, зарегистрированному на одну туристическую фирму. Ты ведь у нас теперь турист, а?
– Убийца, самый обычный профессиональный убийца, – сухо ответил Глеб. – Думал, на государевой службе другие мои качества пригодятся – ан нет, опять пальба. Помните, чем пахнет в комнате, где нескольких человек уложили?
– Порохом, – сказал Верещагин. – Гарью.
– Если бы, Николай Вениаминович… Еще дерьмом и кровью, причем дерьмом значительно сильнее. И одежда дымится. И волосы. – Грин невесело улыбнулся. – Забыли, товарищ генерал, забыли… А что, может, тряхнете стариной? Может, взять вас, а не Настю, в напарники?
– Да пошел ты! – рявкнул Верещагин. – Ты что себе позволяешь, майор? С ним тут, понимаешь, цацкаются, а он… Шутник какой выискался! Я тебе тряхну стариной, я тебе покажу кузькину мать!
Овчарка Астра на протяжении всей этой гневной тирады глухо рычала, подрагивая на напружиненных лапах, но бросаться на Грина не спешила. Он не проявлял агрессии. Стоял напротив разбушевавшегося Верещагина и чему-то улыбался. Чему? Что его так развеселило в этот поздний час?
– Успокойтесь, Николай Вениаминович, – сказал Грин. – А то поссоримся ненароком, я уйду, хлопнув дверью, а что потом? Кого в Латвию пошлете? Что наверху доложите? Не знаете? То-то и оно. – Улыбка на его лице погасла, будто выключилась. – И вообще это была шутка. Не нужен мне генерал-напарник. Обойдусь Настей, которая лейтенант и мечтает о внеочередном звании. Хорошую сотрудницу теряете, Николай Вениаминович. Не жалко?
– Мне тебя жалко, Глеб, – пробурчал Верещагин. – Из-за языка своего длинного никак выше майора не прыгнешь. И при президенте недолго продержишься. Турнет он тебя. Вот ляпнешь что-нибудь и за бортом останешься.
– Привычное состояние. Я и так в свободном плавании.