В ночь на 17 августа крейсер в сопровождении двух эсминцев и двух миноносцев вышел из бухты Боген и направился строго на север в сторону острова Медвежий. Через четыре часа миноносцы были отпущены, а крейсер в сопровождении двух эсминцев продолжил курс на север. Погода на море стояла все время туманная и облачная и благоприятствовала немцам, так что опасность от авиации была минимальная, да и русские редко залетают так далеко. А от кораблей их скрывал туман, стоявший на море. В следующую ночь они достигли острова, Меендсен-Болькен отпустил эсминцы, а сам повернул к северной оконечности Северной Земли. Вечером 19 августа «Шеер» вошел в Карское море, связавшись с U-601 и назначив место встречи. Капитан «Шеера» приказал запустить самолет, обследовать акваторию моря к востоку и юго-востоку от корабля. Через два с половиной часа самолет вернулся, не обнаружив ни одного суденышка в радиусе ста миль. В ночь на 20 августа произошла встреча крейсера и подводной лодки. Обменявшись информацией о состоянии льдов и судоходства в этих высоких широтах, не получив ничего нового, «Шеер» направился на северо-восток, а подлодка — на юго-восток. Никто даже не догадывался, что их может ждать впереди. После суток бесполезных хождений по морю в этом квадрате среди льдов, не встретив ни одного судна, капитан Меенд сен-Болькен направился к острову Уединения. Командование флота предполагало, что именно в этом месте проходит маршрут русских конвоев. Весь путь по направлению к острову бортовой самолет крейсера решал задачи ледового разведчика. Крейсеру несколько раз пришлось уклоняться от ледовых полей, даже повернуть на запад, поскольку впереди по курсу был тяжелый паковый лед. Обойдя остров с юга, капитан «Шеера» ушел к проливу Вилькицкого. Служба ра диоперехвата постоянно фиксировала довольно ин тенсивный радиообмен между судами в этом районе. Самолет на крейсере начал барахлить, то двигатель закапризничает, то компас начинал врать, но на разведку надо было летать постоянно. Вот и сейчас его запустили, чтобы он проверил наличие судов в районе пролива и его окрестностях и состояние льдов. Самолет обнаружил суда на подходе к проливу, правда, курс определить не смог, из-за того, что побоялся близко подлететь из опасения быть замеченным. Капитан Меендсен-Болькен решил на месте выяснить, куда именно двигались суда, и приказал двигаться на восток к проливу. Часов через пять самолет снова вылетел на разведку, но кораблей ни в проливе, ни перед ним не обнаружил. Они стояли на якоре за проливом около острова Малый Таймыр — не менее десятка судов. Командир «Шеера» решил идти на перехват каравана, в пролив. Крейсер двигался со скоростью, которую позволяли льды. Уже четверо суток, как крейсер Меендсен-Больке на находился в Карском море, но ни одного судна так и не обнаружил. А вот до этого каравана еще нужно пробиться сквозь льды, чтобы уничтожить. После нескольких часов борьбы с ледяными полями капитан приказал снова выслать самолет на ледовую разведку, он понимал, что бензин на исходе и в нужный момент очень может понадобиться. Его также очень беспокоило незнание ледовой обстановки, надо было быстрее прорываться к проливу, пока караван не ушел дальше. Он очень надеялся, что после операции по уничтожению крупного каравана русских его наконец-то повысят в звании. Засиделся на этой должности, уже более года он все еще командир этого корабля и все еще капитан первого ранга, а ему сорок пять лет. Многие его сверстники уже получили адмиральские чины. Этот долбаный Русский Север, как он не любил холод, просто ненавидел. Одно его успокаивало: у русских здесь нет крупных кораблей, по мощи сравнимых с его крейсером. Да и откуда у русских на их севере могли быть такие большие боевые корабли, если самым крупным кораблем будет большой эсминец, который, по донесению японцев, русские перегоняют с Тихого океана. Но даже он по водоизмещению будет меньше, чем любой немецкий эсминец. Да и во всем флоте русских нет равного по мощи его кораблю, но не будем считать эти древние линкоры, которые в данный момент находятся совсем в другом месте.
С самолета передали, что нашли более или менее подходящий проход к проливу, где не так много льда. Крейсер устремился по указанному курсу, к своей вожделенной цели, надеясь не упустить фортуну. Но фортуна — дама переменчивая. Вот и сейчас повернулась задом. Вначале потерпел аварию самолет, и его пришлось уничтожить. Потом переменился ветер, началась подвижка льдов, и крейсер после прохождения острова Русский был почти затерт ими. А это практически в самом проливе. После почти суточной борьбы со льдами он с помятыми боками выбрался на чистую воду, — прекратив все попытки пробиться в пролив, был вынужден повернуть на запад. Адмиральский чин медленно тонул в арктических водах, и, чтобы он не потонул окончательно, капитану первого ранга Меендсен-Болькену надо было придумать, как это предотвратить. Только одна из предложенных акций могла его спасти — захват и уничтожение порта Диксон.
Стук в дверь поднял меня с кровати. Сколько же я проспал? Оказалось, четыре часа, а кажется, только голову приклонил. В последнее время так вымотался, что уснул даже не полностью раздевшись.
— Да-да! Входи, Петрович. Сейчас сполоснусь, приведу себя в порядок. Кто в центральном?
— Скворцов, сейчас его вахта.
— А как наш «Шеер» себя ведет?
— Да все пытается пробиться через льды в пролив.
— И как, успешно?
— Да не очень, его чуть во льдах не затерло, кое-как выполз. Командир, может, мы его там прищучим? Тогда они точно сдадутся, деваться-то некуда, кругом льды.
— Можно и там, Петрович, но, боюсь, нам могут помешать льды. А потом как его оттуда выковыривать, если он без хода стоять будет. Подождем, когда ему надоест белых медведей пугать и повернет назад, тогда и подловим. Должен же он попытаться обстрелять Диксон, как было в нашей реальности. Там мы им и займемся. Кроме того, тащить далеко не надо, порт рядом.
— А если не пойдет к Диксону, а рванет до дому, что тогда?
— Придется тормозить на чистой воде, как только станет ясно, что он не собирается к Диксону. В этой реальности уже не будет героического боя парохода «Сибиряков» с фашистским карманным линкором «Шеер», так как он получил приказ скрыться среди островов архипелага Норденшельда ближе к материку до очередного приказа на движение или возвращение на Диксон.
— Товарищ командир! «Шеер» повернул на обратный курс и теперь движется на юг-запад, — поступил доклад из центрального.
— Ну вот, Петрович, а ты боялся, что он откажется от попытки реабилитироваться. Ему просто деваться некуда: караван упустил, столько солярки пожег — и никакой отдачи. Такой конфуз. И теперь он решил отыграться на Диксоне. У нас более суток, пока он подойдет к Диксону; нам по этому мелководью ходить не слишком сподручно, мы его и встретим здесь.
Крейсер подходил к Диксону с разницей более чем на сутки, по сравнению с нашей реальностью. Правда, на этот раз ему готовили достойную встречу. В этой реальности время позволяло, стотридцатимиллиметровые орудия к стрельбе подготовлены, их установили на прежнее место. Все корабли, кроме «Дежнёва», отведены в глубь бухты. Береговые батареи пополнили людьми с транспортов «Революционер» и «Куйбышев», забрав всех их военные команды. Капитан «Куйбышева» Токовенко пришел в штаб обороны порта с необычной просьбой и необычной радиограммой. Полковой комиссар Бабинцев и старший лейтенант с СКР-19 Гидулянов, возглавлявшие штаб обороны, не сразу поверили в какие-то небылицы о попытке захватить крейсер, это же не подводная лодка, с ней намного проще, когда она без хода посреди океана.
— Если мы слишком близко подпустим его, он тут все разнесет. А кто будет отвечать? Ты, что ли? — начал заводиться комиссар. — Меня отдадут под трибунал.
— А я им верю, — не унимался Токовенко, — вон с их помощью нам досталась подлодка со всем экипажем, правда покалеченная.
— А может, это специально подстроено, чтобы нам ударить в спину, когда рейдер подойдет к порту и будет высаживать десант.
— Они на судне взаперти, посреди бухты и без оружия, как они будут помогать?
— Как-как, откуда я знаю как.