— Выглядит бодренько, только маненечко позеленел. Ничего, сейчас свежачком подышит, щечки и порозовеют.
— Саныч, ты что, хочешь, чтобы все так выглядели, огурчиками? Забыл, наверное, что треть экипажа тоже впервые так долго находится под водой.
— И что ты предлагаешь, чтобы мы из подводной лодки превратились в ныряющую? Или всплывать каждый день за свежим воздухом. Ты спроси у нашего немца, где ему лучше дышится, на своей лодке или у нас. Тебя хотя бы на сутки в их лодку засунуть, ты бы понял, где воздух вязкий и чем он там пахнет. А вот мне пришлось в моей курсантской юности проходить практику на шестьсот сорок первой. Это, конечно, не немецкая «семерка», но тоже не фонтан.
— Ну все, надышались сладким воздухом России, это вам не XXI век, а век ХХ, и воздух здесь на порядок чище. Так, сделали еще по глубокому вдоху и спускаемся вниз, — объявил я.
— Командир, может, еще с пяток минут побудем.
— Князь, если тебе мало, возьми в ладошки и неси в каюту. Петрович! Погружение.
И опять мы под водой, наша цель — подводная лодка противника. Три часа в замкнутом пространстве тянулись очень долго. Наконец эта пытка временем закончилась.
— Расстояние до цели?
— Одиннадцать миль.
— Оба Сережи, проверьте все досконально, чтобы без сбоев, и через десять минут доложите.
— Есть, разрешите выполнять, — хором ответили оба.
— Выполняйте. Пал Василич, кроме подлодки в том районе корабли какие-нибудь есть?
— Да, в тридцати милях курсом на запад движется одно судно.
— Вот и хорошо, потом пойдем к нему поближе.
— Товарищ капитан, ракета к пуску готова, — отрапортовали из торпедного отсека.
— Двухминутная готовность.
Подводная лодка U-251 под командованием капитан-лейтенанта Генриха Тима уже вторые сутки патрулировала в районе острова Вилькицкого, надеясь на добычу в виде судна. Ему было сказано, что эти воды так и кишат транспортами противника, но он пока не встретил ни одного. Капитан был рад, можно сказать, счастлив, что он здесь, на севере, где у русских слабая противолодочная оборона, а не там, между Америкой и Англией. Он надеялся отличиться в этом походе на Русский Север. Однако не сложилось.
— Торпеда с левого борта, — раздался крик.
— Полный вперед, право на борт.
Лодка покатила направо. Но не успела убраться с курса торпеды. Да это и вряд ли получилось бы у нее, так как торпеда была самонаводящаяся. Торпеда взорвалась в корме лодки, лишив ее хода. Взрыв восьмидесяти килограммов взрывчатки оторвал один винт и свернул другой. Перо руля заклинило, кормовой отсек затопило. Лодка осталась на плаву, но была обречена, не в состоянии двигаться и погружаться. Капитан не понимал, почему его лодку не добивают. Ждут, чтобы команда ее покинула? Но ни перископа, ни самой лодки противника они так и не увидели, сколько ни вглядывались в водное пространство. Капитан решил пока не покидать лодку, и в эфир полетели призывы о помощи с координатами трагедии. Ох, зря он это сделал. Его радиопередачу тут же кто-то подавил, забивая все частоты.