Люди покидали укрепленный район, который они несколько дней отстраивали, расчищая по двенадцать часов в день старые окопы. Из охотников они превратились в жертв.

Уже через несколько сотен метров непрерывного бега Алексей стал задыхаться, окуляры противогаза запотели, видимость ухудшилась. Сердце учащенно билось, рана снова разболелась. Бежали вдоль дороги, держась обочины – по размокшему из-за частых дождей полю передвигаться было бы еще сложнее. Смирнов держался впереди группы, стараясь выглядеть уверенно. Автомат Калашникова висел на правом плече, готовый в любую секунду выпустить порцию свинца. Шум боя приближался, и уже невооруженным глазом были видны спины противников, атакующих опушку леса рядом с дорогой. Там, по всей видимости, закрепились не добравшиеся до поселка Увильды бойцы и прорвавшаяся к ним группа Головина.

Остановившись, дав людям немного отдышаться, Смирнов взмахом руки подал команду к началу наступления.

– Прорываемся сквозь цепи противника! – закричал он. – В этой стороне у «мертвых» – не основные силы, они обошли Головина. За мной!

Рассредоточившись в две цепи, солдаты, свернув с дороги, пошли в атаку. Передвигались шагом из-за наваленных друг на друга сгнивших деревьев, приближаясь к не ожидающим нападения с тыла дикарям, осыпающим стрелами отряд полковника. Раненые держались позади, бежать они не могли, поэтому наступать быстро не представлялось возможным.

– Стрелять по моей команде! – закричал Алексей.

Внезапная атака все же сорвалась, привыкшие к опасности «мертвые» будто почуяли их, к тому же на открытой местности Смирнов и не надеялся на чудо. Он шел вперед, видя перед собой три цепи противника – около пятидесяти или шестидесяти человек, не меньше.

– Вперед! – закричал он, понимая, что начинают сдавать нервы. – Мы лучше вооружены. Огонь!

Вряд ли его кто-то слышал, через резину противогаза трудно было разобрать слова, но старший лейтенант не думал об этом. И первым открыл огонь по противнику, а остальные последовали его примеру. Расстояние до «мертвых» сократилось до трехсот метров, и часть дикарей, быстро развернувшись, открыла стрельбу из луков. Расстояние было слишком велико, короткие легкие стрелы для ближнего боя сносило ветром. Тогда «мертвые» перешли в наступление.

Смирнов присел, стреляя с колена. Никакого страха ни за себя, ни за своих товарищей он уже не испытывал, старался бить прицельно, укладывая «мертвых» одного за другим, как мишени на стрельбище, с полным безразличием к происходящему. Напряжение этого бесконечно долгого дня выжгло все чувства, Алексей снова будто наблюдал все со стороны, придя в себя только после полного уничтожения первой волны атакующих.

– Бегом марш! – скомандовал он и с удовлетворением услышал, как по цепи передают его команду. Смирнов еще раз убедился в хорошей подготовке второго батальона «Стражей».

– Не отставать! Бить прицельно, экономить патроны!

– Товарищ старший лейтенант, – кричал бегущий рядом солдат с оранжевой повязкой на рукаве. Алексей не сразу узнал в нем Павлова.

– Что, Максим?

– Противник с тыла!

Смирнов, сбросив капюшон ОЗК, обернулся. В самом деле, неведомо откуда взявшаяся, их преследовала группа дикарей. Когда они успели обойти?!

– Не останавливаться! Идем на прорыв! – приказал он и открыл огонь по второй цепи «мертвых».

Алексей видел, что враг несет ощутимые потери, но и свои не заметить не мог. Стрелы и дротики теперь летели со всех сторон. До леса, в котором все еще каким-то чудом оборонялся Головин, оставались считаные десятки метров. Группа Смирнова, смяв вторую цепь противника, вступила в бой с третьей.

«Мертвые» сражались отчаянно, выпуская стрелы и дротики с завидной точностью. Ножами они владели не хуже, ловко перерезая горло или нанося точные колющие удары в грудь и живот. В физической силе люди старого мира уступали «мертвым», поэтому старались избегать рукопашной. Но не удавалось.

Из леса на помощь Алексею выскочили оставшиеся в живых бойцы Головина, расстреливая противника в упор. Группа Смирнова с трудом, но прорвалась к лесу, солдаты падали на землю, отстреливаясь от наседающих с тыла врагов.