Например: выдавала Верховная разделюкам по пять апельсинов, чтобы они разделили их между своими десятками. Но одни разделюки сидели к Верховной ближе, а другие чуть поодаль. И вместо того, чтобы каждой вручить по пять штук, она, бывало, вручало ближней десять, чтобы та взяла себе свои пять, а стоящей дальше передала её пять. И тут оказывалось, что передающая себе брала не по пять, а больше, передавая своей коллеге всего лишь оставшееся, а когда начиналось разбирательство, говорила, что ей по Закону вообще полагается пятьдесят на её десяток, и потому она имеет право в пределах этого числа взять как можно больше, чтобы её десяток был обделён как можно меньше.

Недопередающая никак не хотела понимать, что из-за неё десяток её коллеги будет обделён как можно больше со всеми вытекающими для той из этого проблемами. И когда та начинала объяснять ей свою правду, эта толкала ей свою, и никто ни к кому не хотел прислушиваться, пока другой не захочет прислушаться к нему.

Спор часто переходил на крик и иногда даже в драку, и потому обстановка в обществе Справедливости и Равенства была очень напряжённая. Несмотря на демократическую основу и наличие Закона, чувствовалась нехватка дисциплин и порядков решения многих вопросов. Чтобы решить проблему, Верховная учредила в обществе Суд, чтобы обезьяны, могли разбирать все свои апельсиновые тяжбы, как цивилизованные приматы.

Стороны в Суде были представлены специально обученными обезьянами, называемыми апельсинозащитниками. Они представляли интересы сторон, и вели между собой по связанными с ними вопросам прения. Работа же апельсинозащитников оплачивалась апельсинами за счёт средств клиента. Апельсинозащитники были самые разные: считать они умели от пяти и вплоть до ста. И чем больше апельсинозащитник умел считать, тем дороже стоила его работа.

Сначала в Суде разбиралось дело Верховной против Разделюки, где разделюка сумела схватить себе десять апельсинов из кучи Верховной, аргументируя это тем, что ей по Закону положено пятьдесят. Разделюка наняла для представления своих интересов апельсинозащитника, умеющего считать до пятидесяти, а Верховная наняла умеющего считать до ста. Защитник разделюки выступал первым и начал свою речь так:

– По Закону каждой разделюке полагается пятьдесят, а значит, она имеет право в пределах этой величины брать столько, сколько необходимо для её достижения, и потому преступлением это быть не может. А стало быть, если у Верховной из-за этого чего-то не хватает, то это проблемы Верховной, а не моего клиента, и пусть она сама свои проблемы решает, подтягивает свою арифметику, и разбирается, почему у неё так получается.

Апельсинозащитник Верховной ответил так:

– Итак, защита Разделюки утверждает, что Закон не был нарушен. Меж тем всем нам известно, что чем больше достанется одним, тем меньше достанется другим. И основная цель существования Закона – это обеспечение наших демократических прав. И если одни демократические права одних идут поперёк прав других, то предпочтение надо от дать в пользу тех, чьи права соблюсти актуальнее. И если сталкиваются права меньшинства и большинства, то приоритет должны иметь права большинства. А теперь давайте посчитаем, о защите прав какого количества участников общества ходатайствует наша Разделюка? Раз-два-три… пять… …десять, включая её саму. А какое количество участников пострадает, если из-за соблюдения если в ущерб этим десяти будут потеснены их права?

Апельсинозащитник Верховной начал считать, указывая пальцем на каждого засчитываемого, а все следили за синхронностью и на каждый счёт сознательно кивали головой. После счёта «три» барамуки перестали кивать и лишь растерянно на каждый счёт хлопали глазами. После тридцати счёт потеряли и разделюки, а после пятидесяти сбился и апельсинозащитник Судящейся с Верховной Разделюки. По окончании процедуры апельсинозащитник Верховной спросил, знает ли кто-либо из присутствующих какие способы разделить апельсины, оставив у этой Разделюки её десять апельсинов без того, чтобы не были обделены все эти участники?

Все демонстративно разводили руками, а Разделюка и её апельсинозащитник растерянно молчали. Тогда их спросили, какие у них возражения к тому, чтобы не позволять ущемлять права большинства ради прав меньшинства. Апельсинозащитник развел руками, и дело было решено в пользу Верховной.

Далее слушалось дело одной разделюки против другой, где первая получила от Верховной десять апельсинов, чтобы пять оставить себе, а пять передать товарищу, но вместо этого оставила себе семь, а передала всего лишь три.

Стороны наняли апельсинозащитников, умеющих считать до пятидесяти, и те насчитали по десять потенциальных пострадавших с каждой стороны. Поскольку стороны были равны, апельсинозащитника ответчицы спросили, какие он может обосновать, что один десяток должен получить больше. На этот вопрос он не смог найти ничего убедительного, и присвоившую себе семь апельсинов разделюку присудили вернуть два апельсина истцу. Проигравшая подала на апелляцию и хотела нанять Умеющую Считать до Ста апельсинозащитницу, чтобы она что-нибудь придумала, но та заломила такую цену, которая была под силу только Верховной.

Затем слушалось дело разделюки против барамуки, стащившей у неё один апельсин. Разделюка наняла апельсинозащитника, умеющего считать до пятидесяти, а барамуке хватило её апельсина только на, умеющего считать только до пяти. Не сумев объяснить, какое право его подзащитная имела взять у пострадавшей, он слил дело, и пошёл уминать свой заработок. А проигравшей дело барамуке был присужен штраф в виде лишения права участвовать в дележе апельсинов на срок, в который созданная ей недостача будет за её счёт восполнена.

Про завершение первого дела барамуки сказали:

– Справедливость.

Про завершение второго дела они сказали:

– Равенство!

Про завершение второго дела они сказали:

– И поделом ей!

– А где же справедливость и Равенство? – спросила их Умеющая Считать до Бесконечности.