– Это я удивляюсь твоей неадекватности! – оппонировала вторая, – Ну ведь ты же видишь, что я не получаю своих апельсинов! И ведь ясно же, как день, что для того, чтобы это исправить, надо начинать делить с моего десятка. А если ты этого не хочешь, значит, ты за то, чтобы я и недополучала дальше. Если ты за это, значит, ты уже неправа. Если ты неправа, то зачем тебя слушать?

– Ну всё элементарно же: по факту же я тебе объяснила, что я недополучаю своих апельсинов. Ты это опровергла? Нет! Я тебе доказала, что это означает, что закон выполняется неправильно. Ты это опровергла? Нет! И я тебе говорю, что если деление начинать с моей десятка, то это будет исправлено. Ты это опровергла? Поэтому, пока я не услышу опровержений конкретно этому – ты не права, а раз неправа, говорить с тобой не о чем! – сказала эмоционально первая барамука, и демонстративно отвернулась, зажав уши пальцами.

Вторая, увидев, что та не слушает, тем не менее, оставила последнее слово:

– А я тебе привела факты, что это ты не права, и возразить тебе на это нечего. И пока я не получу за это ответа, это я с тобой разговаривать не хочу! – прокричала она как можно громче, после чего тоже отвернулась, зажав уши пальцами.

После этого подобные диалоги повторялись постоянно на разный манер, и каждый раз заканчивались с тем же результатом. И несмотря на то, что доводы приводились самые неопровержимые, и возразить на них было нечего, это оказывалось для них ещё не поводом с ними соглашаться, и оппоненты в обход этого пытались толкать что-то своё и чего-то требовать. Так было выяснено, что логичные аргументы в демократическом обществе не работают, как бы логично они выстроены не были. И было выяснено, что соглашаться с доводами оппонента не обязательно, даже если они такие логичные, что возразить на них нечего. И что это продиктовано самой главной логикой – логикой жизни, согласно которой, какими бы логичные не были бы доводы противника, всегда есть другие доводы, на которые, пока он не ответит, его можно не слушать. И потому тот факт, что на какие-то доводы нечего возразить, ни в коем случае не может являться поводом признания своей неправоты – всё это подтверждалось раз за разом в жизни демократического общества.

Самой же интересной особенностью демократических принципов было то, что для того, чтобы отстоять своё, вообще не нужно было никого не в чём убеждать; достаточно было лишь не дать переубедить в них себя самого. Поэтому главным судьёй в отношении правоты в споре у каждой барамуки получалась она сама, а, следовательно, и в вопросе, какие доводы являются правильными, виднее было, конечно, ей самой. В силу всех этих причин со временем каждого всё меньше волновало, что думают по обсуждаемым вопросам несознательные окружающие, а приоритетным становилось для каждого то, что думает по этому поводу только он.

Однажды Умеющая Считать до Бесконечности спросила одну Очень Упёртую барамуку, знает ли она, почему так получается.

– Ну зачем об этом думать? – ответила барамука, – Лучше подумать, как побольше отспорить себе долек, или как получше отдохнуть, чтобы собраться с силами для этого.

– Не нужно ни о чём думать – я уже всё продумала, от тебя осталось только выслушать. – сказала Умеющая Считать до Бесконечности.

– А почему это я должна тебя выслушивать?

– Ну это же тебе надо тоже, чтобы ты могла бороться за свои права.

– Что надо мне – виднее только мне! – ответила барамука, и начала отворачиваться.

– Ну хорошо, это надо мне, чтобы я получала то, что мне полагается, а ты можешь оставаться с тем, что тебе виднее. Но мне надо, чтобы ты перестала своей неучтивостью способствовать ущемлению моих естественных прав! Так устраивает?

– Врёшь! Не нарушаю я твоих прав – всё по Закону!

– Так ваш закон и нарушает мои права, и ты вместе с ним!

– Закон не может нарушать права, потому, что в нём всё правильно!

– Чем докажешь?

– Я точно знаю!

– Как ты можешь что-то точно знать, если ты даже считать не умеешь?

– Откуда ты знаешь, если не проверяла?