– Так вот куда мы уходим после смерти? В Архив?

– Это не совсем точно. Ты – нет, а вот твоя История – да.

И тут ты заговариваешь тем самым голосом, призванным навечно оседать в моей памяти, будто вырубая слова в граните.

– Ты знаешь, что такое История?

– Это прошлое.

– Нет, Кензи. Ты говоришь об истории с маленькой буквы «и». А я говорю об Истории с заглавной буквы. История – это… – Ты достаешь сигарету и задумчиво покручиваешь ее между пальцами. – Ты можешь считать ее привидением, но это неверно. Истории – это свидетельства.

– Свидетельства чего?

– Нас самих. Каждого из нас. Представь файл, содержащий всю твою жизнь, каждый момент, каждый случай. Все без исключения. Только вместо папки или книги вся информация заключена в теле.

– И как это выглядит?

– Так же, как люди выглядели на момент смерти. Точнее, до нее. Никаких ран и разбухших трупов. В Архиве бы эта идея не понравилась. Тело выступает как оболочка заключенной внутри жизни.

– Как обложка у книги?

– Да. – Ты вкладываешь сигарету в рот, но вспоминаешь, что в доме ее зажечь нельзя. – Обложка может поведать тебе о книге. А тело – об Истории.

Я закусываю губу.

– Получается, когда ты умрешь, копию твоей жизни поместят в Архиве?

– Именно.

Я хмурюсь.

– Что такое, Кензи?

– Если Внешний мир – то, где мы живем, а в Архиве хранятся наши истории, то для чего тогда нужны Коридоры?

Ты грустно улыбаешься.

– Коридоры выступают, как буферная зона между первыми двумя. Иногда Истории просыпаются и выбираются из Архива, попадая в Коридоры. И когда случается подобное, обязанность Хранителя – вернуть все на свои места.