Вилкас протянул корзину Радиму — она была полна янтаря.

— Возьми.

— Не нужно, — отказался Радим.

Бенедикт боком, словно рак, подобрался к ним.

— Бери, брат! Здесь целое богатство!

Вилкас снова рассмеялся. Не слушая Радима, он поставил корзину на дно лодки.

— Садитесь! Вам пора!

Монахи залезли в лодку. Прусские воины навалились и оттолкнули её от берега. Бенедикт взялся за вёсла.

— Свобода, — шептал он себе под нос. — Свобода и богатство!

Радим, не слушая его, сидел на носу лодки.

Отплыв подальше от берега, Бенедикт поставил парус. Закрепил канат и расклинил руль, чтобы не уводил лодку в сторону.

— И ветер попутный! Господь благоволит к нам, брат Радим! Спасибо, что спас меня от смерти. Бог зачтёт тебе это доброе дело! А теперь давай поедим. Проклятые язычники не дали мне ничего, кроме воды!

С этими словами он отбросил коровью шкуру, которая укрывала припасы.

— Ого! Да здесь еды на неделю! И мясо, и мёд! И пиво! Давай, поедим, брат!

Радим повернул к Бенедикту строгое лицо.

— Я спас тебя от язычников, а не от правосудия. Когда мы доберёмся до Польши, ты покаешься в убийстве епископа Адальберта.

И снова отвернулся.

— Конечно, конечно! — торопливо забормотал Бенедикт, одной рукой запихивая в рот ячменную лепёшку.

В другой руке он держал кусок жареного мяса.

— Покаюсь! Епископ Адальберт был хорошим, добрым человеком! Я просто не узнал его в дыму пожара! Думал, что это один из язычников хочет меня убить! Господь милостив, он простит мне невольную ошибку!