– Повернись спиной, Арчер, и стой так, сынок, – сказал дядя Коннор, и его голос звучал так, словно он задыхался.

Я сделал, как он сказал, и стоял, запрокинув голову так, чтобы смотреть высоко в небо. Как может случиться что-то плохое под таким синим, высоким и чистым небом?

Я услыхал за собой странный воющий звук и обернулся, хоть и знал, что нарушаю приказ. Но я не мог удержаться.

Дядя Коннор стоял на коленях у края дороги, закинув голову вверх, а у него на руках было безжизненное мамино тело.

Я нагнулся, и меня вырвало прямо в траву. Я немного постоял, хватая ртом воздух, а потом побрел туда, еле держась на ногах.

И тут я увидел его, идущего к нам. Моего папу. С пистолетом в руке. Он пошатывался, а на лице у него была ненависть. Он был пьян. Я чуть не испугался, но он ничего больше не мог нам сделать. Я замер по пути к дяде Коннору.

Дядя Коннор осторожно опустил мамино тело на край дороги, поднялся и тоже увидел папу. Он подошел ко мне и отодвинул меня себе за спину.

– Отойди, Маркус! – закричал он.

Папа остановился в нескольких метрах от нас и смотрел, покачиваясь. Его глаза были красными. Он был похож на какое-то чудовище. Он и был чудовище. Он размахивал пистолетом, и дядя Коннор прижал меня к себе так, чтобы я был за ним.

– Опусти чертов пистолет, Маркус, – скомандовал дядя Коннор. – Ты уже достаточно дел натворил. Алисса… – Он издал звук, похожий на стон раненого животного, и я почувствовал, как слегка подогнулись его колени, прежде чем он совладал с собой.

– А ты думал, что вот так возьмешь и увезешь мою семью! – выкрикнуло чудовище.

– Да они никогда не были твоей семьей, тупой поганец. Алисса… – Он снова издал этот звук и не договорил. – И Арчер – мой сын. Мой мальчик. И ты знаешь это не хуже меня.

Я почувствовал, будто меня кто-то ударил в живот, и тихо пискнул, и дядя Коннор снова крепче прижал меня. Я был его сыном? Я пытался понять, как это так? Я не был сыном чудовища? Не был его частью? Я был сыном Коннора, и он был мой папа. И мой папа всегда был хороший.

Я посмотрел на чудовище.

– Алисса всегда была шлюхой, кто бы сомневался. И парень похож на тебя, что сказать. – Все эти слова прозвучали вместе, спутанной кашей, как всегда было, когда он напивался.

Коннор сжал кулаки, и я увидел, что, когда он говорил, его челюсть не двигалась.

– Если бы мать могла увидеть тебя сейчас, она бы выплакала все глаза при виде того, в какое дерьмо ты превратился.

– Иди к черту, – ответило чудовище. Его глаза налились новой яростью, и он опять покачнулся. – Знаешь, кто сказал мне, что ты собираешься уехать с моей женой? Твоя жена. Да, она пришла и сказала мне, что ты уносишь ноги и что лучше бы я пошел и забрал своих. Так что вот он я, и я заберу свое. Хотя, похоже, с этим уже как-то поздновато. – И он указал на маму, лежащую возле дороги.

Меня охватила ярость. Коннор был мой папа. Он забрал нас с мамой от этого монстра – и монстр нам все испортил. Как всегда. Он всегда все портил. Я выскочил из-за ног Коннора и кинулся на монстра со всех ног. Коннор издал вопль: «Арчер!», словно от этого зависела его жизнь. Я слышал, как он бежит за мной, а монстр поднял пистолет, и я закричал. Но мой крик звучал как бульканье, и что-то острое вонзилось мне в горло, словно нож, и я упал на дорогу. Я схватился руками за горло и вдруг увидел, что они все в крови.

Я услыхал другой стон и, уплывая куда-то, почувствовал, что дядя Коннор, нет, папа, мой настоящий папа, поднимает меня на руки, а по щекам у него текут слезы.