В этот раз Ким определенно улыбнулась. Под строгой маской в ней скрывалось чувство юмора. Хотя веселое настроение могло быть следствием приема наркотических веществ.
Выйдя из медицинского блока, Уокер вдруг почувствовал внезапный приступ тошноты, заставивший его задержаться и ухватиться рукой за дверной косяк. Он глубоко вдохнул, ощущая покалывание на коже. По спине покатилась струйка пота.
Нельзя было позволять себе болеть.
– Все в порядке? – спросил отец Корнелиус.
Еще один глубокий вдох, и Уокер опустил руку, заставив себя улыбнуться.
– Наверное. Просто слишком долгий день.
Холодный ветер пронесся сквозь древнюю деревянную постройку и покачнул рукотворные барьеры. Где-то слева захлопала полиэтиленовая пленка, сорванная с удерживавших ее гвоздей.
Он уловил движение краем глаза, но, когда обернулся, не увидел ничего, кроме теней.
– Прошу вас, минуточку внимания!
Гул голосов продолжался еще несколько секунд, постукивали посуда и столовые приборы, и Мериам подумала, что придется повторить еще раз, погромче. Но вилки и стаканы постепенно задерживались на столе, люди по одному или по двое умолкали и обращали взгляды на нее.
Здесь стояло с полдюжины легких пластиковых столов, которые бо́льшую часть времени хранились в штабелях и расставлялись исключительно на время приема пищи. Кроме столов, в наличии имелось некоторое количество пластиковых стульев. Но их не хватало на всех, поэтому люди сидели по очереди. По мнению Мериам, они должны были радоваться, что столов и стульев нашлось хотя бы столько. И что холодную консервированную фасоль не приходилось добывать из банок пальцами.
Но сегодня у нее было не то настроение, чтобы сюсюкаться. В задней части черепа усилилось жужжание, напоминавшее легкую головную боль, и от него никак не удавалось избавиться.
– Я понимаю, что многие нервничают из-за продолжения работы «Проекта Ковчег», – заговорила Мериам.
Она внимательно оглядела слушавших ее людей – археологов и студентов, рабочих, проводников, врача, турецких наблюдателей, палеопатологоанатома, Оливьери и Адама. Маленькая группа Уокера сидела дальше всех, рядом с Хелен Маршалл, которая, как знала Мериам, одним глазом поглядывала на огороженный участок, где она работала весь день, опасаясь, что его могут случайно затоптать.
– Многие из вас – верующие люди. У иных имеются суеверия на почве религии или впечатлений детства, – продолжила она. На некоторых лицах мелькнул гнев. Сидящий справа Хакан распрямил руки с уже знакомым насмешливым выражением лица. – Я не ставлю под сомнение вашу духовность и не считаю вашу веру чем-то предосудительным. Среди нас есть и евреи, и христиане, и мусульмане, и атеисты. Я здесь не для того, чтобы советовать, во что верить. Я просто хочу сказать, что вам нечего бояться.
Студент из Нью-Йорка по имени Эррик Нунан выпрямился в кресле.
– Как вы можете это гарантировать?
Мериам расслабилась. Это был один из тех вопросов, которые она ждала. Ее ответ на выпад выслушают внимательнее, чем если бы она просто сделала заявление.
– Вы все умные люди. Многие из вас – эксперты в своих областях или находятся на пути к этому. Другим хорошо знакомы гора и регион. Мы живем внутри древнего корабля – ковчега. И еще многое о нем не знаем. Как он здесь оказался?