— Из Москвы.

— Здесь как оказался?

— Мы с родителями дачу ехали смотреть.

— А где они?

Это что, допрос, что ли?

— Не знаю. Мы были в дороге, когда все началось. Я после удара отключился.

— Дядь Семен, а у нас тушенка есть. Шесть банок. Я могу сварить кашу, хотите?

— Потом сварим. Ты ешь. — Колокольцев придвинул к Соне глубокую тарелку: комок топленого масла и толстые ломти ноздреватого хлеба.

Мы помолчали.

— Значит, в госпитале, говоришь, встретились? — он опять спросил.

Мне не понравилось, как он это спросил — в третий раз уже. Вообще не нравился его тон. Как будто он меня подозревает. Я что, похож на зараженного?

Точно прочитав мои мысли, он сказал:

— Покажи браслет.

Я достал его из кармана.

— Синий, видите? Я здоров.

Я, конечно, все понимаю, осторожность — это хорошо. Это просто отлично. Но не до такой же степени. Морда лица у меня пока на месте, причем довольно каменная на вид. Я старался выглядеть сурово, ему под стать. Меня мамик учила — эффект зеркала, кажется, называется. Собеседника моментально располагает. Только на Колокольцева мои ухищрения не действовали почему-то.

— Вижу, что здоров, — он кивнул. — И все равно я не понимаю, где ты все это время был.

— Я же говорю, я находился без сознания.

— Дядь Семен, он хороший, — сказала Соня. — Правда. И смелый.

Вот, у меня уже заступница появилась.