— Вот, на. Тебе ведь он понравился? — сунул он мне части телефона в руки. — Дарю! Только папе ничего не говори, пожалуйста!

— Ладно, — удивленно пожал я плечами.

— Спасибо, ты молодец, ты умница. На вот еще сотку. А я побежал, куча дел, пока!

И унесся куда-то в сторону выхода.

— Странный он какой-то, — отметил я, рассматривая кусочки телефона перед собой. — Сломал, наверное, вот и отдал.

Другой бы выкинул, но я бережливо положил все в карман. У меня в комнате клей есть — починю.

Несмотря на подарок, настроение все равно было невеселым, особенно после того, как тетенька у ларя отказалась продавать шестьсот пломбиров. И пятьсот. И ларь с мороженым целиком. И не она одна — другая тоже отрицательно качала головой, стоило показать бумажку с цифрой сто. Наверное, потому что картинка на ней не такая красивая, как на остальных, и вместо моста и речки изображено грустное зеленоватое лицо. Вот и не меняют. И я их понимаю — даже Мишка с восьмого «А» красивей рисует. Надо будет попросить у него перерисовать пятирублевую — ее-то обменяли с радостью на три шоколадных с орехами. Очень вкусных!

А еще никто не знал, где находится тигриный доктор, так что пришлось идти искать самому.

По пути встретил еще одного фиолетового, без настроения с ним побеседовал и двинулся дальше, потирая костяшки на пальце. Какие-то они все странные со своими вопросами, но этот хоть поинтересней других.

Побродил по парку, спрашивая про доктора, пока не показали на небольшое здание с крестом возле входа, но и там никто не согласился лечить тигра.

«Надо было его зеленкой намазать хотя бы, — мелькнула виноватая мысль. — Но ведь еще не поздно!»

Нащупав бутылек с зеленкой на положенном месте и заметно приободрившись, вприпрыжку отправился обратно. Только вот заплутал немного и вместо тигров набрел на знакомый куб со светлячками да решил задержаться на секунду.

— Красивый, да? Светятся, да? — раздался позади незнакомый голос.

Обернулся — говорил тот самый продавец кукурузы, только сейчас он не сидел за прилавком своего автомата, а стоял в двух шагах позади. Весь загорелый, с темными усами и густыми бровями, в грязно-серой футболке и белоснежном переднике поверх нее, он старался изобразить улыбку, растягивая губы поверх желтых металлических зубов.

— Ага, — согласился. Действительно красивые.

— А как ты их яркими сделал, да? Раз — и сияют! Красиво, молодец! Я Анзору сказал — тот не верит: не бывает такого, говорит.

— Мне идти надо, — извинился я, — тигров лечить.

— Как лечить, зачем лечить? — удивился дядька.

— Зеленкой, а то врачей тигриных нет, — вздохнул я.

— Вах, Анзор — лучший тигриный врач! Я не говорил?