— Алекс, там опасно, — юноша крепко держал меня, — Рейн, возьми ее!

Ноги мои сами подогнулись, и я опустилась на пол. Откуда ни возьмись появилась Рейн, схватила меня в охапку и подняла, но я снова осела — ноги были точно ватные, голова гудела, в глазах стоял туман.

— Ждите здесь, — Эдвард вбежал в квартиру.

Через секунду, или минуту, или час — время будто исчезло, — из квартиры донеслась его ругань.

— Рейн, нет смысла ждать второй смены! — в коридоре показался Эдвард, прикрывая нос рукой, неестественно бледный и озлобленный.

— Почему? — Рейн все еще поддерживала меня, но, на удивление, еще ни разу не подколола и не обозвалась. Повлияла ли на это пощечина Эдварда или записка, оставленная твидовым — не знаю.

— Они здесь. Все четверо мертвы, вместе с эолами — Миротворец не докричался ни до кого. Через лимфу сюда залезла целая стая, но вторая смена либо ждала в засаде, либо шла следом — и завязался бой. Там потроха и кровь. Кровь и потроха. Врагов… и наших.

Эдвард прикрыл дверь.

— Следует направить сюда специалистов, они поймут больше. Пока оставим все как есть.

— Если люди увидят?

— Убегут.

Я схватила Эдварда за плечо и выкрикнула:

— Где моя мама? Она там? Она жива?

Эдвард посмотрел на меня и тихо ответил:

— Она там. Не надо тебе её видеть, Алекс.

Я всё поняла, конечно. И оцепенела, будто вновь болталась в ледяной лимфе…

— Куда теперь? — услышала я голос Рейн, — Теперь нам не на кого ее оставить!

— Шестой закон, — ответил Эдварда, — Анкер должен быть доставлен в Фокус, если протекторы не могут защитить его в слое…

— Эд, шестой не применялся уже много лет…

— Что поделать. Сердцу будет не до нас, когда свалится новость о гибели четверых протекторов.