Я чуть не поперхнулся от подобного предложения. Какие добрые у нас, однако, женщины, мать-перемать.

— Вовсе нет. Аккуратно сгружу его на заднем сидении, — искренне поделился с Кэтрин своими планами я. — Окажи услугу, будь так добра, разблокируй двери.

Кэтрин, покосившись на меня с сомнением и без особого дружелюбия, выполнила мою просьбу.

Со всей осторожностью я выполнил то, что планировал.

— Ты, похоже, привязан к Кингу сильнее, чем мне казалось?

И что на этот раз звучит в недовольных интонациях? Уж не ревность ли?

— Так бережно следует относиться к живым.

— Садись в машину.

Последовав за Катрин внутрь авто, пристегнувшись согласно инструкции я всё-таки не удержался, обратившись к ней:

— Почему ты уверена, что он умер?

— Что? — повернула она ко мне своё бледное лицо. — Ты должно быть шутишь? К чему эти глупые вопросы?

— Глупые? Вы даже дыхание зеркалом не проверили, я уже не говорю обо всём остальном. К твоем сведению, Кинг жив. Хотя не стану утверждать, что здоров?

— Что? Ты серьёзно?!

Ну вот. Снова-здорово. «Что» да «что»? «Ты шутишь?». «Ты серьёзен». Да нет, дорогая. Я так прикалываюсь.

— Я абсолютно серьёзен. И, хотя у меня в некоторых моменты бывает весьма своеобразное понимание смешного, но я не шучу.

Кэтрин порывисто обернулась, пристально вглядываясь в призрачный, почти прозрачный профиль Рэя.

— В это трудно поверить…

— Куда труднее поверить, что такого человека, как Рэй, можно отравить.

— Разве нет?

— Нет.