— Какие-то сто раз.

— Ну вот, — промолвил он, — а больше тебе и знать ничего не требуется, так? — Он неожиданно взглянул на нее очень серьезно. — Так?

Она улыбнулась.

— Разумеется. — Она не могла рассказать ему, как в эту ночь ее преследовало видение Сильвии, и в тот момент, когда их тела сливались, она слышала голос Лино, доносящийся до нее из темноты, отчаянный, одинокий голос из прошлого: «Только не в губы, вот что говорила Сильвия своим клиентам. — Губы для любимых, не для клиентов…»

Микки успокоился и сел. Он спустил ноги с кровати и принялся одеваться.

— Мы с ума посходили, — послышался его голос откуда-то изнутри свитера.

— Я знаю. — Она перестала улыбаться. Вспомнила Моруцци. Медленно рука поднялась к лицу.

Микки, голова которого как раз вынырнула из ворота свитера, понял, о чем она думает. Он схватил ее руку и осторожно поднес к губам.

— Забудь про них. У тебя есть я.

Она не могла высказать ему свои мысли и спросить: «Как ты сможешь бороться с чем-то могущественным, извращенным, привыкшим добиваться своего во что бы то ни стало?» Вместо этого женщина поднесла руку к щеке, охваченная такими сильными чувствами, что не в состоянии была вымолвить слово. Микки — самый отважный человек из всех ее знакомых — готов любить ее вопреки Моруцци, а это означает одно — беду, беду и еще раз беду.

В этот момент раздался грохот хлопнувшей входной двери и возбужденный голос Питера Трэвиса. Микки скорчил гримасу.

— Вот он — реальный мир, — констатировал он. — Так и знал, это не может долго продолжаться. — Он поднялся и пошел к двери, остановившись лишь на мгновение, чтобы улыбнуться Марионетте. — Рано или поздно придется с ними встретиться, — поддразнил он ее. — Сначала с Питером, потом с остальным Сохо!

Марионетта медленно поднялась, запахнувшись в экзотическое красное кимоно, которое выделила из своего обширного гардероба Вики. Она слышала, как Микки и Питер разговаривают в соседней комнате. Затем рассеяно подошла к маленькому туалетному столику в углу, взяла щетку для волос и зеркальце для бритья, поставленное у стопки нот. Почти не думая, она посмотрела в зеркало и увидела всклокоченные волосы, бледное лицо, резко контрастирующее с кимоно. Она дотронулась до рта, не веря своим глазам. Питер Трэвис оказался прав, на этот раз шов не выглядел таким страшным. Конечно, он все еще был красным, виднелись следы стежков на щеке. Но женщина знала, что они побледнеют и будут не так сильно заметны. Главное, шов стал значительно меньше и аккуратнее, чем раньше. Марионетта попробовала улыбнуться. Уголки рта поднялись вверх абсолютно симметрично. Она почувствовала, как екнуло сердце: она снова могла улыбаться.

— Марионетта! — возбужденно кричал Микки из соседней комнаты. — Быстрее иди к нам!

Она поспешила к ним, слегка покраснев при виде Питера, который лишь ухмыльнулся и закурил сигарету.

— Взгляни сюда! — попросил Микки. Он держал развернутую газету.

Марионетта подошла и заглянула ему через плечо.

— Это Барти, — заметила она с упавшим сердцем. Почему он должен вторгаться в ее жизнь именно сегодня, когда она хочет насладиться своим счастьем с Микки Энджелом? Под фотографией стояла подпись: «НОВАЯ ПОДРУЖКА МОРУЦЦИ». На снимке был изображен Барти, выходящий из клуба под руку с молодой улыбающейся девушкой, чье лицо, как цветок, выглядывало из пушистого воротника мехового манто. Марионетта молча смотрела на фотографию.

— Видишь? — сказал Микки. — Он уже перекинулся на кого-то еще.

— Может, он вообще не станет тебя искать, — с надеждой промолвил Питер Трэвис.