Когда Бруно поступил в Парижскую академию, она уже стала легендой. Даже в те времена ее считали выдающимся ученым. Репутацию дополнял муж, известный охотник на ангелов по имени Лука Каччаторе. Происхождению Анджелы завидовали все студенты. Будучи дочерью Габриэллы и доктора Рафаэля Валко, она проходила обучение непосредственно у родителей и таким образом унаследовала не только их имя, но и способности. Как оказалось впоследствии, она представляла собой тот редкий случай, когда ребенок из хорошей семьи превосходит родителей. Работы Анджелы настолько поразили всех, что кем бы ни были ее родители и какую бы помощь ни оказывали они ей, это не имело ни малейшего значения. Ее исследования изменили само направление сражения с ангелами – ангелологи начали фокусировать внимание на уничтожении нефилимов как таковых.
Вокруг знаменитостей всегда полно сплетен, поэтому бо́льшую часть того, что было известно Бруно, следовало отнести к категории слухов, хотя толика правды в них должна быть. В тех случаях, когда уходящая в прошлое традиция или бюрократизм общества мешали ей, Анджела просто меняла правила. Если дама не могла изменить систему, то создавала новую. Например, сочеталась узами брака с Лукой, с которым познакомилась, когда тот прибыл из Римской академии. Члены совета – старые и консервативные ангелологи, предпочитавшие комплектовать школу собственными родственниками, – отказали молодому человеку, подавшему прошение о предоставлении ему работы в Париже. Ученая помогла другу организовать бригаду охотников на ангелов. Вместе они набрали первый костяк бойцов, остальное стало делом истории.
Однако итог был жутким. Женщина погибла, Лука умер в Америке – в одиночестве и забвении, дочь их воспитали монахини в монастыре Святой Розы – чужие люди, не сумевшие защитить девушку. Превращение Эванджелины в полностью сформировавшееся ангельское создание стало последним ударом, сокрушившим некогда непоколебимое наследие Валко. Бруно считал, что подлинная суть Эванджелины, то есть смесь земного и небесного, ломала всю систему ангелологов. И вид твари, усевшейся на краю крыши со сложенными крыльями, вызвал у него простую реакцию: он подавил в себе инстинктивное желание убить ее.
– Для того, чтобы понять, что именно нужно Эно от Эванджелины, нам, возможно, придется потрудиться, – проговорил Бруно, отвечая на вопрос ученика. – Причины действий имима никогда не бывают очевидными. Она умеет ставить в тупик лучших из нас.
– Меня больше интересуют поиски нефилима, чем рассуждения о ее похитительнице, – отозвался Верлен.
Бруно вдруг подумал, что проявляет слишком навязчивый интерес к Эно, и произнес:
– Она работает на род Григори. Если им понадобилась Эванджелина, значит, они задумали что-то интересное.
– Не исключено, что к происходящим событиям имеет отношение этот предмет, – проговорил Верлен, залезая рукой в рюкзак.
Бруно посмотрел, как он разворачивал яркое, украшенное самоцветами яйцо. Артефакт, бесспорно, был недешев, но, с точки зрения Бруно, представлял собой образчик китча, недостойный того, чтобы смотреть на него второй раз.
– Но как ты прошел через досмотр с этой штуковиной?
Подержав сокровище перед глазами босса, охотник произнес:
– Посмотри-ка сюда.
Он нажал маленькую кнопку, и яйцо раскрылось на две половинки, повернувшиеся на невидимом шарнире. Обнаружилось укрытое двумя створками внутреннее яйцо, оно в свой черед разделилось на две части. Там находилась причудливая золотая колесница и херувим, тело которого было покрыто эмалью и камнями и блестело, словно отполированное. Компактный механизм каким-то волшебным образом превратился в интригующую диораму.
– Эванджелина передала мне этот предмет, – проговорил Верлен. – И я надеялся, что ты знаешь, почему она так сделала.
Посмотрев, босс захлопнул вещицу. Холодный металлический механизм со щелчком сомкнулся.
– Не могу ничего сказать. Но, думаю, мы направляемся в то самое место, где найдутся ответы на наши вопросы.
Бруно ощутил внутренний трепет. Он отодвинул занавеску и заглянул в кривую и толстую линзу из акрилового пластика. Вдалеке за туманной дымкой уже искрились огни Санкт-Петербурга. Бруно попробовал разглядеть излучину Невы и купол Исаакиевского собора, но ничего не сумел разобрать. За окном было темно, не считая огней, распластавшихся, как пятна на абстрактных полотнах. Когда колеса прикоснулись к бетону и самолет содрогнулся, охотник ощутил, как много здесь ангелов. Присутствие небесных существ словно создавало новый слой в атмосфере. В России находилась и Эно. Повернувшись к Верлену, Бруно заметил, что его лучший ученик понимает, что именно их ждет. И готов рискнуть своей жизнью, чтобы найти Эванджелину.
Армигус невольно позволил человеку вскрикнуть. Он понимал, что надо было быстро лишить его жизни и покончить с делом. Нефилим уже приготовил кинжал из заостренной кости, передававшийся в роду Григори из поколения в поколение, связал жертве руки, достал пластиковую подстилку, чтобы собрать кровь. Но на первом этаже зазвонил колокольчик, и отзвуки его звона загуляли по просторным коридорам, облицованным штукатуркой и мрамором. Когда ангел покинул комнату, человек бросил на него взгляд, полный мольбы и отчаяния. Он мечтал умереть побыстрее, Армигус понимал это, однако у него не было другого выхода, кроме как на время прервать свое маленькое развлечение. В конце концов, звонить мог вернувшийся из Парижа брат. И если Аксикору придется ждать, он придет в ярость.
Нефилим прошел длинным коридором из одного конца дома в другой, миновал современный, из стекла и стали собранный мебельный гарнитур, полки, заставленные тибетскими медными чашами, и целое собрание литых бронзовых Шив. До революции апартаменты занимала младшая ветвь царского рода. Близнецы терпеть не могли тот период истории и в знак отрицания пышной лепнины и причудливых мраморных полов девятнадцатого столетия наполнили пространство современной мебелью, циновками-татами, японской мангой, складными шелковыми ширмами – всем, что могло как-то рассеять плотный флер прошлого.