— Я все сказал, князь. В субботу и ни днем позже!
— Как прикажет мой император. — Я лишь теперь узнала второго. Даниил.
— Я рад, что ты понял…
Император остановился совсем рядом с беседкой, за кустарником, укрывавшим ее от дорожки, мелькнул черный бархат его кафтана.
Мы все замерли, словно заговорщицы. И даже княгиня, которая явно не вписывалась в ближний круг императрицы, предпочла затаиться, не выдавая нашего присутствия поблизости.
Неподалеку раздался смех устроившихся на поляне фрейлин, заглушив и продолжение фразы, и ответ Северова. И все, что нам удалось расслышать — имя матушки, которое император произнес, как мне показалось, весьма многозначительно:
— … Волконскую тоже жду. Приглашение она получит. А вот граф….
Мне оставалось порадоваться, что на меня в этoт момент никто не смотрел. Уж больно живо я представила, как император Владислав и Даниил стоят за кустами и, из последних сил сохраняя серьезное выражение лица, говорят о согласованных нами планах….
Глава 18
— И как тебе наше общество? — чуть слышно поинтересовался Даниил, небрежным кивком ответив на приветствие попавшегося навстречу офицера.
— Мне кажется, я — продешевила, — демонстрируя некоторую задумчивость, так же шепотом отозвалась я. — Участие в расследование, задержание, допросы….
— Княгиня обещала, что присмотрит за тобой, — «невинно» произнес Северов, сворачивая в соседнюю аллею. Насколько я изучила императорский парк, до выхода, где оставили карету, был ещё один поворот.
— Это ты о фаворитке императора? — я тоже умела быть… наивно-легкомысленнoй.
— Скорее, о сестре моего друга, — с легкой усмешкой парировал он.
— Похоже, мне ещё много о чем неизвестно, — отказалась я от игры. — Хочешь сказать, что Ангелина….
— Геля любит своего мужа и если бы ты слышала, какими словами мы уговаривали ее сыграть роль фаворитки….
— Так… — угрожающе протянула я, продолжая «мило» улыбаться, — а разве перстень украли не у нее?!
— У нее, но для нaс это стало полной неожиданностью, — «вздохнул» Даниил. Видеть, каким был взгляд, брошенный на засмотревшуюся на него девушку, я не могла, если только оценить, отметив, как она вздрогнула и низко опустила голову.
Князь умел был жестким…. И — нетерпимым.
— И ради чего она тогда страдала? — предпочла я ничего не заметить.