— И какая же она сейчас? — спросил Эмман.
— Я всё ещё пытаюсь понять. Но суть, кажется, в том...
— Что это выше нашего мирского разумения? — подсказал Эмман. — Говори. Я готов с этим согласиться.
— Но готов ли ты согласиться с практическими следствиями? — спросил я. — То есть...
— Если я получу приказ... — Он стрельнул глазами в сторону складки, под которой я спрятал Всеобщие уничтожители, — его не следует исполнять, потому что он отдан бестолковым мирянином, не понимающим, куда движется повествование?
— Именно, — сказал я и заметил, что Эмман пальцем гладит свою жужулу. В Тредегаре у него была другая. Странно. Корд немножко научила меня разбираться в таких вещах, и я видел, что жужула не отформована из полипласта и не склёпана из проката, а выточена из цельнометаллической заготовки. Очень дорогая вещица. Штучное производство.
Эмман перехватил мой взгляд.
— Красивая игрушка, да?
— Я такую уже видел, — сказал я.
— Где? — резко спросил он.
— У Джада такая была.
— Откуда ты знаешь? Её выдали ему перед самым запуском. Он сгорел раньше, чем ты успел с ним поговорить.
Я только смотрел на Эммана, не зная, с чего начать.
— Это тоже выше моего разумения? — спросил он.
— Отчасти да. Скажи, много их ещё?
— Здесь? По меньшей мере одна. — Он повернулся к надувному дому. Внешнюю дверь шлюзовой камеры только что расстегнули, и наружу потянулась череда женщин и мужчин в парадной одежде. Они потирали головы, привыкая к носовым трубкам. — Видишь третьего от начала — лысого? У него такая же.
Моя правая рука выбыла из разговора. Ею завладела Ала. Остальное тело еле-еле успело отреагировать — иначе не миновать бы вывиха.
— Наушник вставь, — сказала она. — Актал уже давно идёт!
Ала сунула мне в руку наушник-каплю, и я затолкал его себе в ухо. На противоположной стороне овала заиграл оркестр. Я огляделся. Смешанный контингент из урнудских, троанских, латерранских и фтосских солдат нёс к воде четыре длинных ящика. Гробы.
Ала отвела меня за надувной дом, где по трём углам ещё одного гроба стояли Лио, Джезри и Арсибальт.