30

Выслеживать в Линдон-Хилле блогера, который в принципе мог находиться в любой точке земного шара, было все равно что искать иголку в стоге сена, но мы с Мэгги не сомневались в успехе своего предприятия, и, как вскоре выяснилось, оказались правы. Кусочки пазла начинали складываться, хотя до полной картины было еще далеко.

Мы выехали в десять утра. По дороге я пытался завести разговор о Лондоне, но Мэгги отмалчивалась или отвечала односложно. Я не собирался настаивать. Довольно было того, что я втянул ее в свои безумные приключения. Правда, я все же осмелился спросить, верны ли слухи о потере ребенка. Мэгги резко мотнула головой. Пришлось извиняться.

Когда речь зашла о Спиди-гонщике, моя подруга заметно оживилась и стала прежней Мэгги. План был простой: Мэгги найдет ребят из команды фехтовальщиков, скажет, что пишет работу по сновидениям и что ее заинтересовала страница одного студента. Если наш блогер обсуждал свои видения с товарищами, они наверняка подскажут нам его имя. Мне же лучше остаться за сценой: одной Мэгги будет проще сойти за студентку и расположить к себе спортсменов.

В свое время я пытался пройти в Линдон-Хилле курс искусствоведения. Потраченные на него месяцы изрядно потрепали мне нервы, но вспоминать о них было приятно. Я скучал по студенческой жизни, хотя пошел в университет не столько по велению души, сколько по примеру брата. Потом я не раз думал вернуться к учебе — слыть самоучкой было неловко, — но родилась Дженни, и стало ясно, что этот поезд ушел. Нет, дочку я ни в чем не винил; кроме себя винить было некого.

В кампусе не было специального зала для фехтования, и мы решили начать поиски с университетского спорткомплекса, громадного здания, в котором, кроме всего прочего, помещалась баскетбольная площадка со зрительскими трибунами. Какой-то студент сказал нам, что фехтовальщики действительно занимаются там, но, по каким дням бывают тренировки, он не знал. В заставленном кубками и увешанном фотографиями спортсменов холле я приметил паренька с фехтовальной маской в руках, который быстрым шагом направлялся к выходу. Хотел его догнать, но обнаружил, что моя спутница куда-то запропастилась.

Пока я искал Мэгги, холл начал стремительно заполняться людьми. В двери с ревом и хохотом ввалилась баскетбольная команда, один из парней на ходу выделывал разные трюки с мячом. Я наконец заметил Мэгги. Она завороженно рассматривала что-то в дальнем углу. Мне пришлось проталкиваться сквозь толпу, чтобы к ней подойти.

— Вот он, — проговорила Мэгги.

Две студентки отошли в сторону, освобождая мне путь. Я увидел на стене фотографию в траурной рамке. Надпись под ней гласила: «Стюарт Нэнс, 8 июня 1995-17 апреля 2015».

Парень умер двадцать один день назад. На столике под портретом лежала тетрадь для соболезнований и стояли еще несколько фотографий; на одной погибший был на мотоцикле, на другой в фехтовальном снаряжении. Мэгги не зря решила, что Стюарт Нэнс и есть Спиди-гонщик. Он учился в Линдон-Хилле, занимался фехтованием и, судя по всему, любил быструю езду.

— Вы с ним были знакомы? — спросил женский голос. Мы, как по команде, обернулись.

Девушку я сразу узнал. Это ее Стюарт обнимал на одном из снимков.

— Были, только не лично, — ответила Мэгги. Она всегда соображала быстрее, чем я.

Девушка пролистала книгу отзывов.

— Ничего нового, — сказала она бесцветным голосом. — Я каждый день проверяю. Казалось бы, кто станет писать гадости в такой тетради? Но идиотов везде полно, даже здесь, в университете.