– Да, – счастливо ответила девочка.

– А кто отец ребенка?

– Мой друг. Его зовут Максим. Мы вместе учимся в училище. И мы хотим пожениться. Но только вот когда не знаю.

– Почему?

– Потому что по обмену мне как сироте предстоит поездка в Бельгию. А он туда не может поехать со мной. Так что мне нужно выбирать: или Бельгия, или замуж выходить.

– Да-а, дилемма, – протянула Власова.

– А вы как думаете, что сначала нужно сделать?

– Я бы сначала съездила в Бельгию, а уж потом бы вышла замуж.

– И я так сделаю, наверное. Только вот не знаю, когда меня выпишут. Каникулы в училище уже закончились, а меня все не отпускают. Я здесь только ем и сплю. Даже лекарств никаких не дают почему-то, – задумчиво отозвалась Оксана и вернулась на свою кровать. Девочка улеглась на спину и повернув голову в сторону Алисы, весело рассмеялась: – Опять ты свои тряпки на нитки разбираешь?

– А что, нельзя? Мне это помогает успокоиться, – недовольно поджала бледные губы Алиса, которая уже сидела на кровати и сосредоточенно вытягивала нитку из того же влажного лоскутка ткани, которым совсем недавно протирала цветочную листву. После едкого замечания девочки Нетребская с сожалением оторвалась от своей занимательной работы и аккуратно сложила тряпицу и нитки на тумбочке. На мгновение она задумалась о том, чем бы заняться дальше и, развернувшись в пол-оборота к подушке, принялась с остервенением взбивать ее. Этим действием бедная Алиса уже не на шутку начала нервировать женщин, находящихся в палате. Они про себя тихонько поругивались, но в открытый конфликт с Алисой не вступали. Но и взбивание подушки Нетребской быстро надоело. Она поднялась, подозрительно оглянулась по сторонам и начала молиться, повернувшись лицом к иконке, стоявшей на окне. Алиса сначала молилась шепотом, то и дело неистово осеняя себя крестным знамением. Постепенно ее голос становился все громче и громче. Выражение лица молящейся было спокойным и елейным, но в глазах разгорался нездоровый фанатичный блеск.

– А не могли бы вы, Алиса, молиться потише? – прервала бормотание Нетребской Философиня. – Вы здесь не одна. И не все хотят слышать ваши молитвы.

– Слава те господи! Нашлась хоть одна нормальная среди нас безумных. Философиня права. Лучше выйди-ка ты, Алиска, в коридор, а то ты и правда достала всех своей херней! – поддержала Власову Вера, которая развалившись на постели, отдыхала после мытья стен. – Больше воздуха в палате будет, да и моя лохматка проветрится, – Нежина демонстративно раздвинула ноги и принялась обмахивать промежность полой халата.

– Ну, девочки, так нельзя. Пусть молится, – вступилась за Алису Полина. – Это ее право.

Полина быстро подошла к вспыхнувшей от негодования Нетребской и встала рядом с ней. Затем пригладила руками темные блестящие волосы, разобранные на ровный, как под линейку пробор и тоже начала креститься.

– Вот это номер! – громко заржала Лялькина. – Теперь у нас две верующих дуры!

– Выйдите, дамы, в коридор. Пожалуйста. Вы в меньшинстве. А большинство не желает слушать ваши обращения к богу, или кому вы там молитесь, – строго сказала Власова и улеглась с книгой в руке.

– Я не ожидала такого от вас, Анна Яковлевна, – тихо проговорила Полина и в ее голосе слышались нотки обиды и осуждения. Она схватила Алису за руку и повела из палаты.

– Они все грешницы и ничего не понимают, – громким шепотом, что бы все слышали, проговорила Алиса.

– Да. Но не нам их судить. Есть другой суд.

– Да, есть. Они все грешницы.