– А родители у тебя есть?

– Нету…, наверное.

В это время Нежина, активно жестикулируя, подавала Анне Яковлевне какие-то непонятные знаки. Убедившись в том, что Власова не понимает смысла ее жестов, Вера обратилась к Наде:

– Надька, ну сколько тебе можно говорить, что ты не в Мухосранске, тьфу, в Крамаровске своем. Ты в городе N. А до твоего городишки отсюда целых сто километров.

– Правда? – искренне удивилась Надя и загрустила еще больше.

Вера театрально покрутила пальцем у виска, выразительно глядя на Власову. Философиня понимающе кивнула и деликатно промолчала.

– А сколько я здесь нахожусь? – вновь подала голос Надя.

– Ты здесь уже два месяца, – терпеливо ответила Кристина. – И ты каждый день спрашиваешь об одном и том же.

Анна Яковлевна с сочувствием посмотрела на Наденьку, а потом перевела взгляд на Оксану и тихонько спросила:

– Оксанка, скажи мне, а Надя знает нас? Ну… наши имена и где находится?

Девочка открыла рот, чтобы ответить на вопрос, но ее опередила сама Мельникова:

– Да. Я вас всех знаю по именам, и точно знаю, что я в психушке.

И это была «Грустная история о потерянном времени и о девушке, которая никому не была нужна».

– Вот и ладненько, – встряла Лялька и, усмехнувшись, проговорила: – Смотрите-ка кто у нас нарисовался! Нинка Смотрящая! Собственной персоной.

И правда, в палату входила серьезная Артемьева.

– Все скалишься Ляля. Ну-ну… Только когда захочешь сходить перекурить, меня не проси.

– Да ладно тебе Нинка, не обижайся, – моментально сбавила тон Катя. – Что уже и пошутить нельзя?

– Пошутить-то можно. Но от твоих шуток меня выворачивает наизнанку, – отрезала Смотрящая и повернулась к Кристине: – После завтрака ты должна встретиться с психологом. Она будет ждать тебя в комнате отдыха.

– Хорошо, – вздохнула Кристина и проворчала себе поднос: – Как же мне осточертели ее тесты.

– Зато выучишь их наизусть, – заржала Вера.