– Нормально. Она только слушала, а я говорила. – Потом Кристина приостановилась и спросила: – Жанна, а можно мне позвонить родителям или Владу?
– Не останавливайся, а то заметят, что я с тобой разговариваю. Нам нельзя вступать в контакты с больными, – быстро затараторила Жанна и добавила: – Тебе самой звонить нельзя. Не положено. Но если родители или твой муж позвонят тебе, то тебя пригласят к телефону.
– А может ты сама позвонишь моей маме? Ее зовут Галина Михайловна. Пусть она придет ко мне. Я так соскучилась и по ней, и по отцу.
– Ладно. Напиши номер на бумажке, а я завтра им позвоню из дому. Только помни, что я теперь заступлю на дежурство через несколько дней.
Кристина обрадованно кивнула и в ее душе зародилась надежда на скорую встречу с матерью. Но ее вновь ждало горькое разочарование. Через три дня, когда Жанна появилась в отделении, Лаврентьева бросилась к ней.
– Ну как? Дозвонилась?
– Нет, – тихо ответила санитарка и отвела глаза в сторону. Кристина почувствовала, что та врет.
– Прошу, ничего не скрывай от меня, пожалуйста, – взмолилась Кристина и чуть не заплакала.
– Твоя мать сказала, что не придет, – Жанна тяжело вздохнула и глазами полными сострадания посмотрела на Кристину.
– Почему?
– Она не объяснила… И…
– Что?
– И что из больницы они тебя забирать не собираются. И ты уже знаешь, что отсюда больных могут забирать только родственники.
– Но как же так? Куда я пойду после выписки? Ведь там мой дом!
– Этого я не знаю. Лучше ты об этом поговори с заведующей отделением Раисой Леонидовной или Федоровной. Они в курсе и все тебе объяснят.
Удар был таким сильным, что Лаврентьева зашаталась. Ее глаза мгновенно наполнились слезами. Оказавшись в палате, она легла на кровать и укуталась одеялом с головой. В мозг вцепилась только одна мысль: «Не заберут. Не заберут! Не заберут!!!»
Часть вторая.
Глава 13.
В город N пришел февраль, но не с сильными морозами, завывающими вьюгами и обильными снегопадами. Этот февраль был удивительно солнечным, ясным и теплым. Даже ночью столбик термометра редко опускался ниже -5 градусов.
И эта ночь ясная, и на черном бархатном небе нет ни облачка. Лукавая луна не смотрит в окна палаты №7 городской психиатрической больницы города N. Ей безразличны женщины, спящие на своих железных кроватях. Но четырнадцать обитательниц палаты №7, решившихся прекратить свое существование раз и навсегда, не знают об этом, да им, наверное, и не интересны резоны равнодушной серебряной луны. Время для них остановилось, и даже днем они редко поглядывают на единственные круглые часы, висящие над первым медицинским постом. Им все равно. Для некоторых из них время остановилось в аминазиновых снах. Кто-то похрапывает под действием снотворного.