Вот только… Присутствие этой самой Сарочки ломало все планы. Свои деньги в схему Рабинович вкладывать решительно не хотел, а чужие ему дадут только в том случае, если Гольдберг станет ему не просто компаньоном, а родственником.
Люди по своей природе недоверчивы к чужим. И это правильно, иначе не выжить. Доверять надо с большим разбором, иначе мигом лишишься денег, имущества, свободы, а возможно – и жизни. Но, с другой стороны, ничего нового не создашь, не доверившись чужаку в той или иной степени. Семья, спортивная команда, научный коллектив – все это начинается с того, что кто-то и в чем-то решает довериться малознакомым людям и делает шаг навстречу. В бизнесе же умение договариваться ценится особо. Поэтому деловые люди лучше многих других владеют приемами установления контактов. Тут ведь хитростей особых нет. Узнай о человеке, каков он, что его раздражает, а что – нравится, и проведи с ним некоторое время за совместным, не раздражающим занятием, например за обедом. И лучше всего, чтобы на обед подавали то, что этот конкретный человек любит.
Перес Рабинович не пожалел времени и многое узнал о том человеке, которого пригласил на обед. Поэтому и угощение выбрал соответствующее. Пилав с бараниной им готовил настоящий мастер своего дела, наверное, лучший на всем Крите.
За едой мужчины вели обычные, ни к чему не обязывающие разговоры и присматривались друг к другу. Наконец, когда с пилавом было покончено, и они перешли к чаю, его сотрапезник, юзбаши местной Патриотической Сотни, сыто отдуваясь, сказал:
– Благодарю вас за прекрасный обед, уважаемый. А еще больше благодарю за интересные истории, которыми вы его приправили. Клянусь, они весьма забавны и поучительны. Однако я солдат, человек прямой, и скажу тоже без хитростей. Я не думаю, что столь занятой яхуди[24] поплыл за три моря только ради того, чтобы накормить меня обедом. Вам что-то нужно от меня, и я теряюсь в догадках, что именно? Говорите прямо, не стесняйтесь!
«Ага, так я тебе и сказал прямо, не стесняясь! – усмехнулся про себя Полтора жида. – А ты, милый, человек вспыльчивый, обидишься, достанешь из ножен свою чудесную саблю, да тут же меня ей и напластаешь. И ничего тебе за это не будет. Нет, тут надо тоньше!»
– Понимаете, уважаемый, я человек небогатый… Кручусь, стараюсь, но своих денег у меня мало… Приходится крутиться: тут в долг возьмешь, там в рост разместишь, вот на разницу и живу…
«Презренный ростовщик! – тут же прочел в глазах собеседника Рабинович. – Ну конечно, чего еще ожидать от иудея!»
«Что ж, одна из слабостей сотника подтвердилась! – удовлетворенно отметил Перес. – Человек негибкий, впитавший в себя все запреты ислама!»[25]
Ростовщик же тем временем продолжал «журчать»:
– Но своих денег у меня, повторюсь, мало, и терять их я ни в коем случае не могу. Однако так случилось, что один из моих партнеров недавно прогорел, не рассчитавшись с долгами. Нам, его кредиторам, досталось его имущество.
Юзбаши всем видом показал, что он, конечно, сочувствует горю столь достойного человека, но все еще не понимает, при чем тут он.
– И тут, к своему ужасу, я выяснил, что мой партнер по делам, казавшийся столь осторожным и рассудительным, буквально сошел с ума! Он зачем-то скупал векселя критских греков. А вы, уважаемый господин Мехмет-оглы, знаете, наверное, что критские греки доверия не заслуживают и в мирное время, за ними глаз да глаз, иначе обманут!
Сотник при этих словах энергично кивнул, подтверждая тем самым и вторую свою слабость – нелюбовь к аборигенам, доходящую до презрения.
– Вот видите? А что же они сделают сейчас, во времена, когда многие из них втайне поддерживают мятеж против законной власти? Разве есть шанс стребовать с них хоть что-то?
Карабарс, нахмурясь, кивнул.
«Вот и третья твоя слабость, дружок! – улыбнулся про себя Полтора жида. – Ты любишь воображать себя опорой законности, хотя на самом деле всего лишь любишь власть и не любишь аборигенов! А поскольку ты, кроме этого, еще очень нуждаешься в деньгах, на этих слабостях мы и сыграем!»
– К счастью, срок уплаты по этим векселям еще не скоро, – размеренно продолжил ростовщик, – по одним полгода, по другим и вообще год. И когда я узнал, что в Ханье возникла надежная опора порядка в лице вашем, господин Мехмет-оглы, и вашей Сотни, ликованию моему не было предела!
С этими словами Полтора жида изобразил широкую улыбку.