Саморазрушение?

Нет, рефлексии это средство, а не цель.

Самопожертвование?

Близко. Но я хочу не просто умереть.

Что-то еще. Близкое, но ускользающее из головы.

— Вот как? Значит, твои глаза это часть религии? — ох. Ей же не пришло в голову, что восприятие смерти можно получить так?

— Нет, Ода-сама. Такие глаза можно получить только погибнув и возродившись. — в моем случае этим послужила клиническая смерть в пять лет. Авария, три минуты остановки сердца, резко упавшее зрение и новые глаза в качестве напоминания. — И то, шанс на миллио… ард.

— Значит, они не передаются по наследству? — а, так вот что ее интересовало.

— Нет. — отлично, этот вопрос ре…

— Откуда ты это знаешь? — в ее голосе явно звучало сомнение, от которого мне резко стало неуютно.

Так было написано у Насу?

— Так написано в священной книге моей веры. — отличная отмазка.

— С которой якобы не связаны твои глаза. — черт!

— Что ты скрываешь? — я не вижу ее взгляда, но голос враз похолодел на пару десятков градусов.

— Я не слышал о еще одних таких глазах за всю свою жизнь. — ну правда. Что еще я могу сказать?

— Что ни о чем не говорит, ведь в твоем времени жило уже больше семи миллиардов человек. — она права. Черт, я полностью уверен, что эти глаза не передаются, но… — Значит, доказать ты это не способен.

— Да. Это на что-то влияет, Ода-сама? — надеюсь, что нет.

— Нет. Пока что нет. Но постарайся больше не отметать в сторону то, невозможность чего не можешь доказать. Я надеюсь, в твоей истории больше не было таких моментов? — фух. Пронесло.

— Нет, Ода-сама. — она, вздохнув, вышла из комнаты, оставив меня размышлять.

И не над ее поведением — в конце концов интерес к возможности получить новые мистические глаза естественнен, но над своими ответами.