Погодите. Стесняюсь?

— Послушай, Гайдзин. Первая любовь — безусловно прекрасное чувство. Но за то, что ты наворотил, я должна тебя казнить — ну, я этого ожидал. Не самая плохая смерть. — Тем не менее, так как ты достаточно ценен, я не буду этого делать сейчас. Но если подобное повторится — я сама тебя убью. Уяснил?

С глаз убрали деревяшку, а цепи отстегнули.

— Армии и совету объявлено, что ты действовал по моему личному приказу. Тебя, конечно, никто допрашивать не будет, но держи в голове.

Меня пощадили? Стоп. Погодите. О какой любви она говорит? Что вообще…

Нет. Я ведь ошибаюсь, и она не приняла мой маленький крестовый поход за месть за Кацуи?

Черт. Это ведь… Логично.

Для Набуны внезапно потерявший голову от любви и попершийся на подвиги парень куда привычнее, понятнее и безопаснее и чем руководствующийся "своими", неизвестными ей законами или историей.

Я ей нужен, и она чисто инстинктивно ищет наиболее устраивающее её оправдание.

Фух. Не все так страшно.

Все равно с этой "любовью" мне, как варвару, ничего не светит. Так что максимум — Набуна посмеётся над неудачником-варваром.

Наконец убрал с глаз надоевшую деревяшку.

Ничего не изменилось.

Глаза открыты, но перед ними ничего нет.

Взмахнул рукой перед лицом — ничего.

Подергал кожу у глаз, чтобы натянули линзы, обычно за счёт сдвижение по радужке это ещё сильнее улучшало зрение.

Ничего. Ни малейшего проблеска.

Похоже, все.

Глаза своё отработали.

МГВС вспыхнули болью, и привнесло в мир линии и точки, теперь сияющие багровым.