Икрей напоследок сжал сломанную руку похитителя и, шумно выдохнув, отправился к дверям.

— Ты бы тоже отдохнул, — тихо заметил Рох старшему амаиру. — Я сам здесь справлюсь.

Равенель лишь отрицательно качнул головой, наблюдая, как два мага императора начали допрос по составленному Арно списку вопросов. Нелу нужно было разобраться во всем самому, взять вновь все в свои руки. Он чувствовал, что должен сделать для принцессы хотя бы это, раз не смог уберечь вовремя.

Лин им не доверяла. От этого осознания внутри расползлась какая-то беспомощная злость. На себя, на обстоятельства, на эту девочку, прячущую свои чувства, в том числе и страх. Шарлинта была настоящая с ее яркими искрящимися эмоциями, с невыполнимым желанием контролировать каждую свою интонацию и жест, с фамильной гордостью, которой она прикрывалась, словно щитом, с непомерным упрямством, которое позволяло ей выстоять там, где другие ломались. Без двойного дна, которое Равенель бессмысленно искал все это время.

Глава 18

Официальное приглашение от короля Веллории пришло через три недели после их возвращения из дома в горах. Повода было сразу два — официальная помолвка принцев и суд над Примжит и другими заговорщиками, которых сумели вычислить и поймать. И если первое событие Шарлинта могла бы с чистой совестью пропустить, то на суд, как пострадавшая сторона, была обязана явиться. Это была тонкая задумка деда — сделать процесс максимально публичным и открытым, чтобы как-то спровоцировать затаившихся заговорщиков. Матушку и Наиэль император до сих пор прятал где-то на территории своей империи, опасаясь за их жизни. Дед бы и ее, Шарлинту, спрятал, только амаиры были категорически против. Да и сама принцесса не была готова расстаться с ними. Признать это даже перед самой собой девушке было непросто. Но две недели, проведенные в горах, сблизили их. Не только физически хотя Лин, действительно, за это время узнала много неожиданного о собственном теле и о мужчинах, но и душевно. Установившееся хрупкое доверие принцесса изо всех сил холила и лелеяла, пытаясь держать в узде свой характер.

Шарлинта задумчиво комкала свиток с приглашением, пытаясь справиться со своим страхом. Не готова была девушка предстать при дворе в сопровождении собственного мужского гарема. Она отлично представляла, какие слухи ходят о ней среди веллорийской знати, и что именно будут шептать «доброжелатели» за их спинами во дворце.

— Нам придется появиться во дворце короля, — произнесла принцесса, отвечая на вопросительный взгляд Саариты.

Тракарамка возилась на ковре с наследником Рох — плотным щекастым двухлетним бутузом Кэлом с фамильными огненно-красными кудряшками. Советники, заметив, что телохранительнице нравятся малыши, часто использовали ее в качестве няньки. Шарлинта пребывала в полной уверенности, что амаинты подобным коварным образом пытаются привязать к себе понравившуюся девушку, но вмешиваться не собиралась. Саарита была старше ее на шесть лет и вполне могла сама разобраться с советниками, если бы хотела. Да и принцесса была не против пристроить эту красавицу в хорошие руки, подальше от ее амаиров.

Подружиться с тракарамкой в полном смысле этого слова у Лин так и не получилось. Но девушки вполне притерпелись друг к другу. Саарита прекрасно знала амаинарский, и, благодаря их постоянным урокам, Лин тоже уже могла достаточно сносно объясняться на этом языке. Еще, по просьбе принцессы, тракарамка обучала ее некоторым приемам самообороны. Шарлинте очень хотелось избавиться от воспоминаний о своей полной беспомощности. Ей порой еще снилась та пещера. В этих кошмарах возвращался и тот ползущий по спине страх. Хорошо, что ночью всегда было кому разбудить и утешить. Даже если кому-то из ее амаиров приходилось отлучиться, одна Лин не оставалась. Это был существенный плюс полиандрического брака.

Чаще всего отсутствовал Икрей. К удивлению принцессы, порой легкомысленный в общении, вечно смешливый младшенький занимался в Первом доме вопросами безопасности. Вполне успешно занимался. Слыл жестким, даже жестоким драконом с удивительно тонкой интуицией. Именно он рассказал Лин о том, что после их первой ночи они были вынуждены улететь, чтобы обследовать заброшенный лагерь изгоев, где нашлась лаборатория, в которой явно ставили какие-то магические опыты на нечисти из провала. Думать об это без внутреннего содрогания у Шарлинты не получалось. Она каждый день видела перед глазами шрамы на теле феникса, и вполне понимала, чем чреваты подобные исследования для ее амаиров в том числе. Узнав про интуицию Икрея, о которой среди амаинтов ходили практически легенды, Лин в первую очередь не удержалась и спросила:

— И что же твоя интуиция подсказала, когда ты меня увидел впервые?

— Что вы еще та заноза в мягком месте, Ваше Высочество, — отшутился младшенький.

Но они оба прекрасно понимали, что определенная доля правды в сказанном все же была.

— Надолго во дворец? — спросила тракарамка, щекоча смеющемуся малышу животик.

— Дней на пять, — ответила Шарлинта, задумчиво покусывая губу, привычка от которой так и не смогла до конца избавиться. — Только я не уверена, что тебе стоит лететь с нами. Даже статус моей телохранительницы не спасет от излишне навязчивого внимания некоторых придворных.

Не то что не спасет, а, скорее всего, даже подстегнет некоторых, особо падких на женскую красоту.

— Я могу за себя постоять, — пожала плечами Саарита.

— Не всегда можно применять силу, — вздохнула Лин. — Ты же понимаешь, что попытку причинить вред принцам без внимания не оставят. И постоянно быть рядом у нас не получится. Не возьму же я тебя с собой, если королю захочется вдруг пообщаться наедине. Нужно подумать, как тебя представить, чтобы ни у кого и мысли не возникло навязывать свое общество и распускать руки.

Шарлинта с досадой сжала свиток. Она не могла гарантировать безопасность тракарамки во дворце отца. А Саарита не могла остаться в Первом доме, дед бы подобной вольности им не простил. Как раз в Веллории потребность в телохранителе у принцессы была.