«Да, братец, прогнозы — дело неблагодарное!», — заканючил нерешительный внутренний голос. — «В таких серьёзных делах ошибки непозволительны…».
— Пока я железно уверен только в одном: серьёзных неприятностей нам надо ждать только по поздней весне следующего года, месяцев через девятьдесять, — предположил Егор. — То есть, когда первое золото уже будет добыто и на собачьих упряжках — ещё по снегу — доставлено в Александровск для дальнейшей транспортировки по морю. Вот в этот ответственный момент вполне возможны разные, насквозь неприятные сюрпризы. Наверняка, ктонибудь шустрый именно тогда и захочет — соскочить с нашего подвижного состава, вместе со всем золотом, естественно. Существует большая вероятность, что таких нетерпеливых индивидуумов будет много.… Говоришь, что, может, всё обойдётся и не будет никакого бунта? Будет, Санечка, обязательно — будет! Я людскую породу очень хорошо успел изучить. И сейчас, и в далёком Будущем. Большие деньги способны испортить любого человека, даже самого честного и порядочного…
— Не так, Саша, всё и безнадёжно! — бодро заверила жена. — У меня в голове уже созрело как минимум тричетыре интересных варианта. Сейчас всё обсудим, обговорим. Тем более что некоторый запас времени у нас имеется. Ты когда собираешься выходить к Юкону?
— Недели через полторы.
— Ну, за это время мы с тобой обязательно придумаем хитрый и гениальный план! Вот, кстати, ещё один спорный момент. Ты сказал минуту назад, что золото будет доставляться в Александровск на собачьих упряжках. Сколько у нас будет упряжек, две?
— Может и больше, если атабаски помогут своими приручёнными волками.
— Хорошо, пусть три. Сколько золотосодержащего песка каждая упряжка будет перевозить за один рейс? Наверное, пуда тричетыре, не больше, ведь они с собой должны будут и продовольствие везти.… Сколько за зиму упряжки сделают рейсов — туда обратно? Заметь, в очень холодную и суровую зиму — с метелями, вьюгами и лютой стужей…
До самого вечера они катались на шлюпке по слегка качающимся водам Тихого океана и горячо обсуждали сложившуюся ситуацию. Да и потом, уже находясь в корабельной каюте, ещё долго не могли успокоиться. Просматривалось эффективное решение, определённо, просматривалось…
Следующим утром Егор, шкипер Тихий и подполковник Иван Ухов стояли на капитанском помосте «Александра». Солнце взошло минут сорок назад, дул лёгкий южный бриз, от берега к фрегату приближалась чёрная точка — байдара эскимосов.
— С нами на моржовую охоту отправятся вождь эскимосов и его не в меру упитанный сынок — по прозвищу — Ушибленное Плечо, — начал докладывать последние новости УховБезухов. — Извините, достопочтимый господин командор, но вчера я вас не осмелился отвлекать на разные глупости, ибо вы так были заняты важными и секретными разговорами с прекрасной Светлейшей княгиней…
— Иван, прекращай свои несмешные шутки! — вяло поморщился Егор. — Изъясняйся, пожалуйста, по сути!
— Итак, по сути, — покладисто тряхнул льняными кудрями Ванька. — До льдин, на которых обитают искомые моржи, примерно сто пятьдесят миль. Ветер попутный, но слабенький, поэтому добираться до нужного места мы будем суток двое, не меньше. На моржовой охоте задействуем обе шлюпки. Гарпуны и воздушные пузыри эскимосы привезут с собой. Забьём дватри десятка моржей и моржих, поделимся с аборигенами почестному, то есть, напополам.
— А что у нас со вчерашним китом?
— Заберём свою часть добычи на обратном пути. Сейчас полосы китового мяса и сала уже развешаны на деревянных сушилах. Через трое суток всё это знатно подвялится на ветру и солнышке, потом будет тщательно промыто в морской воде, чуть просолено и помещено в бочки и бочонки. За данной процедурой присмотрит боцман с «Александра», ради такого важного дела оставленный на берегу. Эскимосский вождь уже отдал строгую команду туземцам — слушаться нашего Петровича беспрекословно…
— Серый и очень густой дым поднимается над берегом! — забеспокоился шкипер Тихий. — Не иначе, пожар!
— Никакой это и не пожар! Просто эскимосы настроили коптильни. Копчёный язык кита — наивкуснейший деликатес, его даже в бочки помещать нельзя, будем заворачивать уже готовые пласты в старую, слегка просоленную парусину…
Ещё через пятнадцатьдвадцать минут на борт фрегата по штормтрапу взошли эскимосы, были подняты из байдары несколько уже знакомых гарпунов и воздушных пузырей, бухты с надёжными верёвками и шнурами.
— Поднять якоря! — скомандовал Тихий. — Готовимся к установке стакселей! Убрать рифы с грота!
Ровно через двое суток «Александр» заякорился в полумиле от каменистого, ничем непримечательного берега. На севере наблюдались разнокалиберные льдины.
— Откуда они здесь взялись? — недоумевала Санька. — Ведь лето на дворе, они же должны таять. Разве нет?