Всё было готово к отплытию: корабельная шлюпка загружена, к трём индейским каякам — с помощью полутораметровых деревянных шестов — прикреплены небольшие плоты, к брёвнам которых были приколочены дубовые доски. К доскам, в свою очередь, крепились бочонки с китовым салом, моржовым мясом и икрой нерки. И уже поверх бочонков размещались объёмные тюки со звериными шкурами, используемыми при возведении индейских вигвамов.

«Правильно всё! Атабаски для нижних рядов выбрали такие грузы, которые не бояться высоких речных волн», — одобрил рассудительный внутренний голос. — «А грузовые плотики — просто замечательная придумка! Заострённый нос, полужёсткая сцепка…. К самому плоту жердь крепится намертво, а к корме каяка — с помощью длинного деревянного штыря, который свободно «ходит» в специальном гнезде…[36]».

Солнце уже оторвалось от линии горизонта, можно было трогаться в путь, ждали только Айну, которая ушла в индейский лагерь за своей любимицей — молоденькой волчицей по кличке Вупи.

— Что такой смурной, Александр Данилович? — заботливо поинтересовался УховБезухов, сидящий на свежем осиновом пеньке и сосредоточенно покуривающий короткую чёрную трубку. — Ты вчера из второго промежуточного лагеря вернулся уже поздним вечером и сразу завалился спать. Но я заметил — чтото не так….

Егор, глядя в сторону, рассказал: о катамаране, внезапно затянутом гигантской речной воронкой и о двух погибших соратниках.

— Кто? — спросил побледневший Иван.

— Первый — бывший солдат Александровского полка Федька Петров, мы так и не нашли его тела, — сообщил Егор, и, сделав десятисекундную паузу, бухнул: — А ещё — сержант Васильев…

— Да ты что?! — резко вскочил со своего пня подполковник. — Димка?! Не может быть! Как же так, Данилыч?

— Вот так, Ваня…. Васильева охотник Свен нашёл через час, за полмили от порога. Перемололо сержанта знатно — на речных бурунах и острых скалах, переломало все кости, включая позвоночник…. Когда я спустился в ущелье, то Димка ещё был жив. Посмотрел на меня — печально так, со слезой. Посмотрел и тихонько прошептал: «Вот, Александр Данилович, господин командор, не получилось у меня — выйти в люди. Совсем не получилось…. Так и помираю — обыкновенным сержантом…».

— А дальше что?

— Дальше? Дальше — уже ничего. Прошептал и умер…. Похоронили мы Дмитрия там же, в глубоком ущелье, на низком речном берегу, напротив гигантского водоворота. Могилу выкопаливыдолбили аккуратную, с метр, наверное, глубиной, тело в неё уложили, сверху насыпали высокий холмик из разноцветных камней…. Что ещё? Ах, да! Крест православный смастерили из дубовых досок, установили.

— Как же так? — никак не мог успокоиться Ванька. — А этот шведский Йохансен — что себе думал? Мол, опытный такой весь из себя, хладнокровный и осторожный. А Людвиг Лаудруп, хвалёный адмирал, куда смотрел?

Егор только нервно передёрнул плечами:

— Катамаран Йохансена прошёл через порог легко, что называется — без сучка и задоринки…. Кто же знал, что катамаран Васильева пропорет воздушный пузырь об острые камни? Несчастный случай произошёл, от которого никто на этом свете не застрахован, не более того.

— Несчастный случай…, — эхом подтвердил неожиданно притихший Иван.