Ноэль вошла в комнату, передвигаясь с грацией модели, её глаза были сонными и нежными.
— Да?
Он махнул своей тонкой, в чём-то даже изящной рукой, указывая на стул.
— Пожалуйста присядь. Мы с Лоуэллом говорим о Сэйбине.
Она села, скрестив ноги, чтобы лучше продемонстрировать их. Жесты, которые привлекали внимание ничего не подозревающих мужчин, были естественны для неё; она изучила и использовала их слишком долго, и к настоящему времени они вошли в привычку. Она улыбнулась.
— Ах, агент Лоуэлл. Отважный и надёжный, хотя немного недальновидный
— Так же, как и Эллис, он считает, что мы впустую тратим время, разыскивая Сэйбина.
Она прикурила сигарету и глубоко затянулась, затем струйка дыма вылетела сквозь её красивые губы.
— Неважно, что думают они, не так ли? Имеет значение лишь то, что думаете вы.
— Я думаю, что, может быть, наделяю Сэйбина сверхчеловеческими способностями, если настолько опасаюсь его, что не могу поверить в его смерть, — размышлял Чарльз.
Она заморгала сонными глазами.
— Пока у нас нет доказательств его смерти, мы не можем позволить себе роскошь думать иначе. Прошло восемь дней. Если бы он, так или иначе, выжил, то уже восстановил бы свои силы, чтобы начать рыскать вокруг, и это бы увеличило наши возможности его обнаружить. Подобное логическое заключение должно было бы усилить наши поиски, а не затормозить их.
Да, всё это было действительно логично, но другой стороны, если Сэйбин выжил во время взрыва и смог таки выбраться на берег, кое-что все же оказалось для него невозможным; почему он не вышел на связь со своим штабом с просьбой о помощи? Информатор Эллиса в Вашингтоне был полностью уверен, что Сэйбин не пытался выйти на связь с кем-либо. Этот простой факт убедил бы любого в смерти Сэйбина…, но не Чарльза. Это было шестое чувство, побуждающее его продолжать поиски мужчины, ожидать его, прежде чем нанести удар. Он не мог предполагать, что было настолько легко убить Сэйбина после стольких лет бесплодных попыток. Нельзя было не уважать его способности. Сэйбин был где-то там. Чарльз чувствовал это.
Он резко оживился.
— Ты, безусловно, права, — обратился он к Ноэль, — Мы усилим поиски и прочешем каждый сантиметр земли. Возможно, что где-то мы не заметили его.
Сэйбин в бешенстве бродил по дому. Он преодолевал сложности в своей жизни, но ни одна из них не была столь же трудна, как необходимость наблюдать за тем, как Рэйчел готовиться к встрече с Тодом Эллисом. Это восставало против всех его инстинктов, но ничего из сказанного им не могло изменить её мнение, и он был беспомощен, скован путами обязательств. Если бы он мог двигаться, то той ночью он вышел бы сам, а не выставлял бы её Эллису, но он снова был загнан в угол. Он не был готов к активным движениям, а начать двигаться прежде, чем он поправится, могло привести к успеху или провалу, к угрозе безопасности его страны. Половину жизни его учили ставить интересы своей страны выше собственной жизни. Сэйбин мог пожертвовать собой без колебаний и сожалений, если бы это было необходимо, но ужасающая правда заключалась в том, что он не сможет пожертвовать Рэйчел.
Он должен был сделать то, что мог, чтобы обеспечить ей безопасность, даже если это означало проглотить собственную гордость и не реагировать на проснувшиеся инстинкты собственника. С Эллисом она была в относительной безопасности, пока у того не было никакой причины подозревать её в чём-либо. Он не хотел дёргать и увозить её из дома до того, как приедет Эллис, поскольку Кэллу не хотелось пробудить у него подозрения. Кэлл хорошо знал этого агента, знал, что он работал хорошо, проклятье, слишком хорошо, в противном случае он не смог бы скрывать свои тёмные делишки так долго. Он также обладал огромным эго; если бы Рэйчел отвергла его, он пришёл бы в ярость, и не спустил бы ей этого. Он бы вернулся.
Терпение, способность выжидать даже перед лицом безотлагательных обстоятельств, было одним из самых больших талантов Сэйбина. Он знал, как выжидать, как определить момент для достижения полного успеха, как проигнорировать опасность и как просчитать исключительно точное время. Он мог буквально слиться с окружающей обстановкой, притаившись так, что живые существа не замечали его. Вьетнамские стрелки время от времени проходили почти рядом, не замечая его. Его умение ждать усиливалось инстинктивным знанием того, что когда терпение оказывалось бесполезно, наступало время действовать. Он объяснял это себе отлично развитым чувством времени. Да, он знал, как ждать,…но ожидание Рэйчел, которая должна была прийти домой, сводило его с ума. Он хотел видеть её защищённой в своих руках…в кровати. Проклятье, как он хотел видеть ее в своей кровати!
Он не зажигал в доме свет; Кэлл не думал, что за домом наблюдают, но предпочитал не рисковать. Рэйчел и Эллис могли вернуться раньше, и свет в доме мог вызвать подозрения у Эллиса. Несмотря на боль в плече он был неспособен сидеть без движения, поэтому тихо бродил в темноте. Его плечо целый день горело как в аду, и он рассеянно массировал его. Губы Кэлла растянулись в улыбке. А ведь он не чувствовал боли, когда занимался любовью с Рэйчел; его чувства были полностью сосредоточены на ней и на невыносимом экстазе их тел, сплетённых вместе. Но с тех пор плечо мучительно напоминало ему, что выздоровление протекало чересчур долго, и было удачей, что рана вновь не открылась.
Резко выругавшись, он похромал через кухню к черному ходу. Он был слишком взволнован, чтобы и дальше оставаться в стенах дома. Как только Кэлл открыл черный ход, то почувствовал, что Джо оставил свой наблюдательный пост под олеандром и тихо продвигается сквозь тени. Он тихо и доверительно позвал собаку. Кэлл больше не боялся нападения со стороны Джо, хотя тот весьма настороженно принял его, да и Кэлл всё ещё не мог точно оценить настроение Джо.