— Нет. Просто этот тип мне не по нутру. Он выглядит как военный или полицейский, а выдает себя за кинорежиссера.

— У нас неприятности?

— Нет, но он похож на секретного агента или кого-то в этом роде.

— Он друг поэта Дражена.

— Да, я понял. Теперь всем известно, что мы на Хваре. С тем же успехом можно разместить в газетах объявление с нашим адресом. Кстати, у меня идея. У вас же есть дом на острове?

— Да, только он заперт, ведь родителей нет. К тому же он не годится для того, чтобы жить там зимой. Поэтому куда удобнее будет переночевать в гостинице, а завтра вернуться на Свети-Клемент. Утром перед отплытием я собираюсь зайти в наш дом и проверить, все ли в порядке.

— Но почему никто не присматривает за ним?

— Раньше там жила старушка, но теперь она в Асторге. Та самая, что продала рукопись Лансе. Голова у нее не очень хорошо варит, только и жди какого-нибудь недоразумения. Лучше пусть она будет подальше от Фламеля, по крайней мере, хлопот будет меньше.

— Виолета, ты выглядишь потрясающе.

— Спасибо, но извиняться необязательно. Я тоже тебя люблю.

— Ты сказала это из-за Дианы?

— Я прошу тебя лишь о доверии. Большом доверии. Верность — это собственничество, притворство и ложь. Ты мой любовник и мой друг, и я ни за что не хочу лишиться тебя как друга, поэтому единственное, что нам нужно свято хранить, — это доверие. Верность годилась для старых официальных союзов, когда супруги видели друг в друге предметы движимого имущества. Я желаю, чтобы мы были свободны, но не предавали друг друга ни помыслом, ни чувством. Тело же — всего лишь машина, инструмент.

— Но, Виолета, когда я с другой женщиной, я еще и чувствую!

— Чувствует тело. В тот день, когда ты полюбишь другую, все станет иным. Тебе нравится экспериментировать, отпивать из разных бокалов. Ты предаешься этому занятию с такой непосредственностью, что я не беспокоюсь. Такова одна из твоих потребностей. Даже Джейн больше меня переживает по этому поводу, хотя никогда в этом не признается. А я просто знаю, что ты меня любишь. Об этом говорят твои глаза. Я тоже люблю тебя, Рамон.

Я придвинулся ближе и поцеловал ее в шею долгим, жгучим, страстным поцелуем. Виолета извернулась и поцеловала меня в губы.

— Подожди секундочку, — произнесла она и направилась в угол, к сестре.

Не знаю, о чем они говорили, но друг Дражена тут же получил полную отставку.

Перебросившись еще парой реплик, сестры вернулись ко мне, и Джейн выпалила:

— Нам нужно поговорить.

У нее был озабоченный вид.