Подняла на мужчину глаза, встретилась с хищным прищуром и быстро отвела их в сторону, не выдержав взгляда. Мне показалось, что на меня смотрел волк, а не человек. Но ведь это невозможно, так ведь?

Он переместил мой вес, и я с испугу ухватилась за его плечи. Калитка беззвучно открылась, открывая взгляду темный лес, заполнивший тишину звуками скрипящих деревьев. Становилось жутко, и я сжалась, но заметила это, только когда до меня донесся успокаивающий шепот Суворова:

— Все хорошо, верь мне.

Как же, верь ему! — так и хотелось крикнуть мне, но во рту было так сухо от нервов, казалось, что слова сейчас всколыхнут осадок в душе. Тяжесть от его прошлых слов и поступков, обиду, что он не узнал меня, ту самую, «почти идеальную».

Его руки держали крепко и бережно, и какие бы буреломы он не обходил, через какие канавы не перепрыгивал, я возмутительно спокойно чувствовала себя. Мои руки так и остались на его плечах, от его кожи шло приятное тепло, греющее ладони. А под кожей чувствовалась дикая сила, так и влекущая к себе, и я благодарила всех лисьих богов, что сейчас ночь, мои глаза видят все не так детально. Хотя сейчас бы я согласилась на менее чуткое к движению зрение.

— Куда мы? — поймав мой изучающий взгляд, Суворов притормозил, и я поспешила направить его мысли в другую сторону.

— Я хочу показать тебе кое-что.

— Прямо сейчас? Ночью? — не шутит ли он?

— Да, — решительный ответ, ускоренный шаг — Стас спешил, словно я могла каким-то образом вырваться из его хватки и убежать.

Вдруг я оказалась на ногах, и от резкого движения рубашка задралась до груди, пиджак сполз с плеч — по мне так, жалкое зрелище, которое совсем странно повлияло на волка. В его глазах горели жажда, голод и желание. Лицо настоящего хищника, а я смотрела на него, не в силах оторвать взгляд, и стыдно было признаться — он выглядел в моих глазах еще привлекательнее. Так и хотелось сделать шаг навстречу, но я стиснула зубы, одернула еще раз одежду и огляделась по сторонам.

— Ох, — вырвалось невольно.

— Голубое озеро, — голос сзади заставил кожу на шее покрыться мурашками. Затылок защекотало его дыхание, а мужские руки опустились на мои плечи.

Я повела ими, желая скинуть оковы, и Суворов, глубоко и тяжело вздохнув, убрал руки. А потом сграбастал меня в охапку сзади, вырвав вздох удивления, обнял крепко, словно оплетая всю меня. Склонил голову ко мне и быстро заговорил:

— Выслушай! Не дергайся, не вырывайся, просто услышь меня.

Я остановилась, замерла, и лес наполнился звуками нашего частого дыхания. Озеро с голубыми всполохами внутри манило к себе, влекло, зазывало окунуться в свою глубину. Я смотрела на ровную гладь широко открытыми глазами, чувствуя прижатое ко мне тело Суворова.

— Я ослеп не просто так, Катя. Десять лет я упивался болью одиночества, грыз себя изнутри. Одна человеческая девушка никак не выходила у меня из головы. Ради нее я, трехлапый волк, принял свою сущность альфы, несмотря на внутренних демонов. Но она выбрала другого, злость и ярость долго отравляли мою жизнь. Лидер во мне требовал реванша, но я не мог, да и не хотел разрушать судьбы других людей. Годами накручивал себя, думал, что делал неправильно. И в один момент понял, что это путь в никуда. И тогда я воспользовался программой по подбору пар…

Я слышала его, почти не дыша. Чувствовала горечь слов, но упоминание о человечке болезненно укололо сердце, и я стала напряженной, словно камень. И даже жар от его тела не согревал меня сейчас.

— И вот появилась надежда. Еще не видимая, но я уже кое-что о ней знал — ее зовут Екатерина.

Я переступила с ноги на ногу, и он обратил внимание на мои голые ступни. Подхватил меня на руки вновь, присел и посадил меня к себе не колени, обхватив ступни рукой, согревая.

— Мне не холодно, не надо, — попыталась я вырваться.