Название я придумал после долгого обсуждения с Хенккой. Я всегда, когда работаю над материалом, настолько закрыт от всего мира и физически, и ментально, что под конец этого процесса мне приятно обдумать подобные важные решения наедине с кем-то. На финальных этапах работы я настолько пристально рассматриваю получившийся материал и каждую принятую или отвергнутую идею относительно нового альбома, что потом уже просто не вижу леса за деревьями.

Привести некоторые вещи даже к подобию порядка иногда становится абсолютно невыполнимой миссией. И много голов, думающих над одной проблемой, не всегда могут помочь делу. Мне обычно лучше работается с моим отражением, то есть наедине с самим собой.

В 2012 году небо над нами заволокло темными тучами. Мы были во Флориде, когда Яска, Хенкка и еще двое парней из нашей дорожной команды отвели меня в сторону в нашем тур-автобусе. У них были печальные новости: Тонми Лиллман найден мертвым в каком-то притоне то ли в Каллио, то ли в Сёрка. Насколько я знаю, официальной причиной смерти была названа остановка сердца. Я тогда ушел ото всех, чтобы в одиночестве вспомнить друга, с которым мы многое прошли вместе с тех пор, как Тонми играл в Sinergy более десяти лет назад, до выхода альбома To Hell And Back.

Мы с ним сдружились с первой же встречи в клубе Lepakko, потому что оба были одинаково сумасшедшими. Я тогда уже перестал резать себя, в то время как Тонми становилось только хуже. Я как бы взял на себя роль старшего брата, хотя он был на несколько лет старше меня. То, что он скатывается вниз, стало ясно достаточно быстро. Ладно, молодость есть молодость. Но в какой-то момент каждый должен начать хоть немного соображать и, помимо всего прочего, позаботиться о том, чтобы была постоянная крыша над головой. Я знаю, что и сам совершил в своей жизни достаточно глупостей, но в сравнении с поступками Тонми это были мелочи. Он мог появиться в студии черт знает в каком состоянии или с перебинтованными конечностями. Однажды он упал на печку в сауне.

Тонми скатывался вниз по очень крутому склону и всё больше и больше замыкался в себе. Что же касается меня, то я с Bodom чаще находился вне Хельсинки, так что наше с Тонми общение свелось к случайным телефонным звонкам. Пару раз во время таких созвонов он был реально в дерьмовом состоянии и говорил о том, что всё подходит к концу, и жизнь тоже. После этого мы еще несколько раз встречались на прибрежной заправочной станции в Сёрка, и всегда его что-то тревожило. Я уже не помню, что конкретно у него шло не так, но каждый раз возникала какая-то новая проблема.

В одну из последних встреч я дал ему пятьсот евро и поклялся позаботиться о том, чтобы он не остался без крыши над головой. Он тогда очень плохо выглядел. Не понимаю, откуда вдруг мог взяться такой внушающий опасение лишний вес.

Тонми был чувствительной натурой, и постоянное употребление спидов и алкоголя, конечно, не шло ему на пользу. Если ежедневный рацион состоит из двух литров водки, антидепрессантов и других таблеток – никто долго не протянет. У Тонми была своя тактика относительно водки Tasavalta: содержимое первой бутылки он глотал залпом, и только вторую – в нормальном понимании этого слова – выпивал.

Я не смог прийти на похороны, потому что меня тогда не было в Хельсинки. И, если быть честным до конца, то я не могу сказать, пошел ли бы я туда, если бы даже был в городе. Может быть, вам что-то даст та информация, что я до сих пор так и не смог побывать на могиле Тонми. Но я обязательно схожу туда. И сделаю это в своем стиле…

Для меня Тонми всегда был очень важным человеком, и в каком-то смысле он навсегда останется для меня живым. Мои лучшие воспоминания связаны со временем, проведенным в группе Kylähullut и с подготовкой проекта Guitar Heroes. Больше всего мне запомнился его смех. Вот это я и хочу помнить, а не его признание: «Я хочу умереть». Покойся с миром, засранец.

В то время я регулярно тусовался в Лос-Анджелесе, и там произошло кое-что классное и особенное: я попал в тематическую телепередачу, когда в город приехал Ханс Вялимяки, чтобы снять выпуск своей кулинарной программы. Я не знаток высокой кухни, и вегетарианцем я, например, тоже не стану по той простой причине, что тофу по вкусу напоминает мне мужское достоинство. Но мы с Кристен все равно прекрасно провели время на съемочной площадке. На кухне у Чино Морено и его жены Ханс Вялимяки приготовил для всех четверых вкуснейшую еду, и в целом это оказался приятный опыт.

В основном гостями этой передачи становились спортсмены и политики, но одним эпизодом они решили разнообразить программу. А кто еще больше может отличаться от спортсменов и политиков, если не я? Этот выпуск телешоу «Путешествие с Хансом» вышел осенью 2012 года.

В июле 2012-го, когда мы готовились к выступлению в Осло, у меня совершенно адово заболел живот. Сильнее, чем когда-либо прежде. Мне пришлось срочно ехать в отделение неотложной помощи, где и началось обследование. Старые язвы желудка воспалились настолько сильно, что концерт в тот день пришлось немедленно отменять, как и выступление в Мальмё, которое должно было пройти на следующий день или через день. Врачи решили, что мне нужно несколько дней полежать в больнице под наблюдением. Меня это чертовски взбесило, но я надеялся, что скоро все наладится. Однако этого не произошло, поэтому долгожданное выступление на фестивале Ruisrock нам тоже пришлось пропустить. Кажется, вместо нас на сцену тогда вышли Amorphis.

Именно в то время я впервые в жизни по-настоящему испугался своего пьянства и его последствий. И решил извлечь из этой ситуации урок. С того момента безумные пьянки прекратились, и отношение к употреблению алкоголя было полностью перестроено. Сначала я долгое время вообще не притрагивался к крепким напиткам, но виски и несколько шотов с тех пор, конечно же, были выпиты.

В итоге всё решает общее количество. А не то, какой вид алкоголя вы употребляете. 40 банок пива за вечер –  это гораздо хуже, чем два стакана виски. Я раз и навсегда вбил себе в голову, что больше никогда нельзя позволять себе шутить с этим. Вот насколько сильно я испугался. Два или три года до этого я по любым меркам пил слишком много, но поскольку я начал вытворять все это еще в относительно молодом возрасте, то мой организм достаточно хорошо и быстро восстанавливался. Мне ведь было всего тридцать три года.

В августе вышла фотокнига под названием Roadkill, которая состояла из снимков Юсси Хюттинена. Идея, видимо, исходила от самого фотографа, потому что до этого никто из нас ничего об этом не знал. В итоге мы просто объявили, что завершена работа над опусом, ради которого этот парень некоторое время преследовал нас по всему миру: и на концертах, и за кулисами.

Для продажи Roadkill организовали специальный временный интернет-магазин, и первые 666 заказчиков получили книгу с нашими автографами. Козы вверх!