Моя память, предательница, тут же нарисовала картинку, где я выливаю зелье для прыщей в порцию Данте. И тут меня прорвало, я истерически залилась смехом. Пусть придушит, но я на это посмотрю.
Вопреки моим ожиданиям, никто меня не собирался душить. Пока. Я, продолжая смеяться, как последний псих, открыла глаза и уставилась на лицо Данте. И засмеялась ещё заливистей, для пущего эффекта стуча по полу рукой. Лицо было покрыто огромными гнойными прыщами, причем урожай был на славу, колосок к колоску.
— Вау! Ты отлично выглядишь, теперь тебя надо лысым сделать и будешь вылитый некромант! — В перерывах между приступами смеха выдавливала я из себя.
Данте уставился на меня с приподнятыми бровями, видать решил, что я и без его помощи увижу свет в конце тоннеля. Нет, дорогой, таким зме… девушкам как я, смерть не грозит. Мы живучие, как тараканы.
— Чтобы через минуту этого не было, иначе я за себя не отвечаю! — Ой-ой, какие мы грозные. С таким лицом только доказывать, что солнце встает на западе. — Ты слышишь меня?
— Кого ты пугаешь, прыщавый подросток? На колени, и может быть тогда… — Я постучала указательным пальцем по губам и сделала задумчивое лицо. — Нет, даже тогда я не буду вырывать репки из твоих грядок.
— Женщина, ты, похоже, не поняла, что от синевы до тебя один прыщ. — Тихо и грозно. А главное эффектно! Я даже испугалась. На секунду.
— Ладно, я тебе помогу, но это первый и последний раз. Следи за тем, что ты ешь и что пьешь, береги своё здоровье. — Похлопала его по плечу. — Я не всегда буду в таком хорошем настроении, чтобы тебе помочь.
— Пошла! — Меня буквально втолкнули в комнату. Вот тиран.
— Прям как кобыле. Тяжело тебе в жизни придется без чувства юмора. — Я сочувственно покачала головой.
— Мазь! Траву! Воду! Или что там у тебя, но чтобы через секунду всё исчезло! — Уселся в кресло и уставился в окно.
— Может лучше оставить тебя в твоих терзаниях? Забейся в угол, порыдай, многим девушкам это помогает. — И как бывает в таких ситуациях, о том, что я перегнула палку и вытащила красную тряпку неподалеку от маячившего быка, я поняла в последнюю секунду, когда взбешенный и безумный Данте прижал меня к стене. Его дыхание было сбивчивым, будто он пробежал несколько километров. А в глазах горел яростный огонь. Я испуганным зверьком взирала на кобру, решившую полакомиться глупой и легкой добычей.
— Ты невыносима. — Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Но было уже поздно, так как мой мозг лихорадочно искал выход, он его и нашел в виде горшка с розой (Я её так долго искала! Она фиолетовая! Их так мало в Андиарии). Моя рука уже действовала чисто по инерции. Я слишком поздно поняла, что он лишь пугал меня, а Данте слишком поздно понял, что я не из тех, кого следует пугать. Лучше сразу прибить.
— Черт, ненормальная! Дура! — Горшок сломался, и земля высыпалась ему на волосы, а роза красиво восседала на верхушке головы Данте. Вот в таком виде, с розой на голове и землей в волосах он вылетел из комнаты, при этом выражаясь такими эпитетами, что ему позавидовал бы сам придворный сапожник.
***
Обменявшись приветствиями и дружелюбными пожатиями, короли вспоминали старые времена и молодость. Слуги едва успевали наполнять бокалы вином, а порой и чем покрепче. Когда друзья дошли до состояния «Весело, но отчего-то грустно», король Волчьей Долины предложил взаимовыгодную сделку.
— Адриан, друг мой, я слышал, что Алые Земли теряют былое величие, и я знаю причину. Смерть твоей жены выбила тебя из колеи, но королевству нужна помощь. — Бенедикт сделал паузу и, отсалютовав бокалом, залпом допил остатки алкоголя, чем воспользовался Адриан.
— Мне не нужна помощь, я сам найду выход. Я не настолько беспомощен. — Стукнув своим бокалом о стол, прогремел король, от чего вино расплескалось на стол и стало похоже на запекшуюся кровь.
— Обижаешь Адриан, я лишь хотел предложить помощь, но выслушай. Если мы объединим королевства, то Алые Земли вернутся на тот уровень, на котором и были изначально. — Снова выжидающая пауза. Король Алых Земель понимал, что друг прав, да и плохого он ему желать не мог, поэтому, потерев переносицу, король вздохнул и сдался.