Алку поглотил Обливион.

— О, Боже, — заплакала я и рухнула на колени.

Я знала, что у меня нет времени на то, чтобы грустить или пребывать в шоке, и что злой Расмус по-прежнему был где-то здесь, а я была окружена невидимым болотом, которое в буквальном смысле могло меня убить. И всё-таки потеря Алку ударила меня прямо в сердце.

Мы были так близки к тому, чтобы выбраться из этого мира. Всё это было моей виной.

Только моей виной.

— Вот мы и встретились, — раздался низкий голос у меня за спиной.

Я вздрогнула от неожиданности, мои глаза были прикованы к тому месту, где когда-то находился Алку. Я была слишком напугана, чтобы повернуться. Я никогда не слышала этот голос ранее. Он был низким, хриплым, и из него сочилась злоба. Этот голос проникал глубоко в мои кости, и угрожал отравить мою кровь.

Я поняла, что это Лоухи, даже не оборачиваясь. Каждая клеточка моего тела сказала мне об этом. Как и сказала мне о том, что мне надо бежать, далеко-далеко.

Я попыталась сглотнуть страх, который застрял комом у меня в горле, но я, кажется, не могла уже даже дышать. Я боялась, что могу превратиться в камень, если не сдвинусь с места.

Поэтому я обернулась и посмотрела.

В шести метрах от меня стояло самое страшное и грозное существо, которое я когда-либо видела.

Она была высокой. Может быть, такой же высокой, как Мор. Два метра? Два с половиной? На ней были длинные чёрные одежды с V-образным вырезом до самого пупка, а на плечах и локтях железные доспехи. Из её спины росли гигантские крылья, с помощью которых она могла летать, хотя они казались для этого слишком тонкими и потрепанными. Они были чёрного цвета, но довольно прозрачными.

У неё была бледная кожа зеленовато-серого оттенка, а её груди были большими и высокими, так что декольте у неё было впечатляющим. У неё также как будто была чешуя в некоторых местах. Её шея была длинной, а лицо не хуже, чем у Анджелины Джоли: острые как бритвы скулы, которыми можно было резать стекло, полные губы и ярко-зелёные глаза, которые смотрели на меня со злобой. Её брови представляли собой тёмный костяной нарост, а волос на голове вообще не было — вместо этого прямо из её черепа росли шесть пар чёрных бараньих рогов.

Если бы моё тело не было так сильно обезвожено, я бы обмочилась.

И она была не одна. Рядом с ней, стоя на коленях в снегу, был Расмус.

На шею Расмуса был надет железный ошейник, который мало чем отличался от того ошейника, который использовал на мне Мор. Руки Расмуса сжимали металл, а сам он смотрел на меня своими прежними голубыми глазами, которые теперь не принадлежали демону.

Демону, которым, очевидно, была именно Лоухи. Если она смогла залезть в голову Расмусу, была вероятность, что она могла сделать то же самое и со мной.

— Знаешь, я столько о тебе слышала, Ханна, — сказала Лоухи, изогнув губы в улыбке и посмотрев на меня. — О том, какая ты самоотверженная. Откровенно говоря, я не поверила, что ты согласишься пройти через всё это дерьмо, чтобы добраться до своего отца и что ты займёшь его место на Сумеречной окраине, но затем именно это ты и сделала. А теперь я видела, как ты повела себя здесь. Ты почти рискнула своей жизнью, чтобы спасти того единорога. Но это не говорит о том, что ты хорошая или самоотверженная. Это говорит о том, что ты просто тупица.

— Что ты сделала с Расмусом? — спросила её я, удивившись тому, что я вообще нашла в себе силы заговорить.

Она вызывала у меня такой страх, что я с трудом могла нормально функционировать.