— Пить что будете? Есть «Цинандали» и «Боржом».
«Боржом» Шакиб уже пробовал. Солоноватая вода с привкусом соды не пришлась ему по вкусу.
— А второе что вы сказали?
— «Цинандали». Белое вино.
— Холодное? — поинтересовалась Алла.
— А как же! Из холодильника.
Буфетчик прошел через зал к реке и вытащил из воды корзину с торчащими из нее бутылочными горлышками. Этикетки с вина давно смыла проточная вода. Приложил для убедительности бутылку к щеке:
— Холодное, как твое сердце!
После этого тем же ножом, которым только что кромсал помидоры, ловко срезал полиэтиленовую пробку.
— Садитесь, — властно указал он своим кинжалом на столик у воды, — и сейчас все будет.
После прогулки по жаре молодым людям так хотелось пить, что еще до того, как им принесли тарелку крупно нарезанного грузинского хлеба, они выпили почти полбутылки холодного и оглушительно кислого вина.
Шашлык не заставил себя ждать. Буквально через пять минут длинный шампур с огромными, слегка пригорелыми на ребрах кусками мяса оказался перед Аллой. Хозяин все тем же ножом ловко столкнул дымящиеся куски с шампура на длинную стальную тарелку и, поставив перед Шакибом миску с салатом, удалился.
Мясо, перемешанное с колечками поджаренного лука, источало божественный аромат. Алла отрезала маленький кусочек и, положив его в рот, зажмурилась от удовольствия.
— Это не биточки, — заметила она, — и даже не «кнеля паровая».
От запаха жареного мяса и от выпитого натощак вина Шакиб был готов потерять сознание, но продолжал мужественно жевать салат.
— Что ты там про иудеев говорил? — вдруг спросила Алла. — Почему нам шашлык нельзя?
— Не шашлык, — угрюмо ответил Шакиб, — а свинину. И иудеям, и мусульманам свинину есть нельзя! Потому, что сказано: «
Чтобы заглушить нестерпимый аромат запретного лакомства, он быстро налил и залпом выпил почти полный стакан вина.
— А почему всем остальным можно? Что-то я не слышала, чтобы кто-то умер от шашлыка.
И отправила очередной кусочек в рот.