Казалось, дон Хуан совсем не удивился, увидев меня. Я хотел рассказать ему, как трудно было его найти. Я надеялся, что он поблагодарит меня за эти титанические усилия, но он просто насмешливо улыбнулся.

– Важны не твои усилия, – сказал он. – Важно то, что ты нашел мой дом. Присаживайся, присаживайся. – Он указал на один из деревянных ящиков под навесом рамады и похлопал меня по спине. Но это не было дружеским похлопыванием.

Я ощутил это как шлепок по спине, хотя на самом деле дон Хуан даже не притронулся ко мне. Этот кажущийся шлепок вызвал у меня странное неустойчивое ощущение, проявившееся очень явно, но исчезнувшее, прежде чем я смог понять, что произошло. После этого меня охватило необычайное спокойствие. Я чувствовал себя очень непринужденно. Разум был кристально чист. У меня не было ни ожиданий, ни желаний. Привычная нервозность и потливость рук – спутники всей моей жизни – внезапно исчезли.

– Теперь ты поймешь все, что я собираюсь сказать тебе, – сказал дон Хуан, глядя мне в глаза так, как делал это на автобусной остановке.

В обычном состоянии я счел бы такое заявление ничего не значащим, почти риторическим, но сейчас, когда он произнес эти слова, я был готов непрерывно и совершенно искренне заверять его, что действительно пойму все, что он скажет. Он вновь с невероятной энергией посмотрел мне в глаза.

– Я – Хуан Матус, – сказал он, усаживаясь лицом ко мне на другой ящик в нескольких футах от меня. – Это мое имя, и я произношу его, потому что с его помощью я устанавливаю тот мост, по которому ты сможешь перейти ко мне.

Прежде чем продолжить, он какое-то мгновение всматривался в меня.

– Я – маг, – сказал он. – Я отношусь к линии магов, существующей уже двадцать семь поколений. Я – Нагваль своего поколения.

Он объяснил мне, что таких, как он, предводителей партии магов называют «Нагвалями»; это общее понятие, применимое к любому магу, который обладает определенными особенностями энергетической структуры, отличающими его от других магов любого поколения. Это не означает ни превосходства, ни неполноценности – отличие сводится к способности нести ответственность.

– Только Нагваль, – сказал он, – обладает энергетической способностью нести ответственность за судьбу своих отрядов[8]. Каждая его группа знает и принимает это. Нагвалем может быть и мужчина, и женщина. Во времена тех магов, которые были основателями моей линии, Нагвалями, как правило, были женщины. Их естественный прагматизм – результат того, что они женщины, – завел мою линию в ловушку практичности, из которой она едва выскользнула. Затем верх взяли мужчины, и они завели мою линию в ловушку глупости, из которой мы и пытаемся сейчас выбраться.

– Со времен нагваля Лухана, который жил около двухсот лет назад, – продолжал он, – возникла объединенная связь усилий мужчин и женщин. Нагваль-мужчина приносит трезвость, а Нагваль-женщина – новшества.

В этот момент я хотел спросить его, существует ли в его жизни Нагваль-женщина, но глубина сосредоточенности помешала мне сформулировать этот вопрос. Дон Хуан сам выразил его словами.

– Есть ли в моей жизни Нагваль-женщина? – спросил он. – Нет, ни одной. Я – одинокий маг, хотя у меня есть мой отряд. В данный момент все они далеко отсюда.

В моем разуме с неудержимой силой всплыла одна мысль. В этот миг я вспомнил, как некоторые люди в Юме говорили, что видели дона Хуана с группой мексиканцев, которые выглядели весьма искушенными в магических действиях.

– Быть магом, – продолжал дон Хуан, – не означает заниматься колдовством, воздействовать на людей или насылать на них демонов. Это означает достижение того уровня осознания, который делает доступным непостижимое. Понятие «магия» не вполне точно отражает то, чем занимаются маги, – как, впрочем, и понятие «шаманизм»[9]. Действия магов связаны исключительно с миром абстрактного, безличного. Маги сражаются за достижение цели, не имеющей ничего общего с желаниями обычного человека. Маг стремится достичь бесконечности и при этом оставаться в полном осознании.

Дон Хуан отметил, что задача магов заключается в том, чтобы столкнуться лицом к лицу с бесконечностью, и что они ежедневно погружаются в нее, как рыбак отправляется в море. Эта задача настолько трудна, что воины должны объявить свои имена, прежде чем рискнут проникнуть в бесконечность. Он напомнил мне, что в Ногалесе он объявлял свое имя перед каждой своей фразой. Так он утверждал свою индивидуальность перед лицом бесконечности.

Я понимал его слова с невероятной ясностью. Мне не нужно было просить у него разъяснений. Такая острота мышления должна была ошеломить меня, но этого не происходило. Я знал, что мой разум всегда был таким кристально чистым и просто разыгрывал тупицу ради кого-то другого.

– Хотя ты сам не догадывался об этом, – продолжил дон Хуан, – я отправил тебя в традиционный поиск. Ты – тот человек, которого я искал. Мой поиск закончился, когда я нашел тебя, а твой – теперь, когда ты нашел меня.

Дон Хуан объяснил мне, что, как Нагваль своего поколения магов, он искал человека, обладающего особой энергетической структурой и способного обеспечить продолжение его линии. Он сказал, что в определенный момент каждый Нагваль всех двадцати семи поколений приступал к самому серьезному испытанию для его нервов – к поискам преемника.

Глядя мне прямо в глаза, он заявил, что человеческие существа становятся магами благодаря способности непосредственно воспринимать текущую во Вселенной энергию и что, когда маги смотрят на человека, они видят светящийся шар, светящуюся фигуру в форме яйца. Он утверждал, что человеческие существа не просто способны непосредственно видеть текущую во Вселенной энергию – на самом деле они всегда видят ее, но умышленно не осознают это видение.