— Почему за ним никто не ухаживает? — я сдержала судорожный вздох: в груди что-то сильно сжало, будто перестало хватать воздуха.

— Так некому. Да и не надо это никому.

С каждым шагом странное чувство в груди продолжало усиливаться, к нему присоединилось жжение. И я не могла найти этому объяснения. Что со мной? Усталость? Волнение? Я заболела?

Впереди показалось непонятное сооружение, похожее на арку. Высокая, с выбоинами, густо обвитая плющом — она заметно выделялась среди деревьев и приковывало внимание.

— Что это такое? — спросила я у Дейдарка.

— По правде говоря, не знаю. Похоже на арку какую. Но откуда она здесь? — и он энергично пожал плечами. — Как-то не интересовался этим вопросом. Развалины и развалины… Возможно, еще со времен каллатинов здесь стоит.

Я хотела ответить, но внутри меня все скрутило, а после словно огнем прошило. И голова закружилась. Я даже покачнулась и ухватилась за плечо Дейдарка.

— Что такое? – он стал вмиг серьезным и обеспокоенным. — Тебе плохо?

— Да что-то нехорошо, — проговорила я, прижимая ладонь к груди. — Наверное, переутомилась. Давай вернемся в Академию.

На переутомление это мало походило, но Дейдарку я не хотела отб этом говорить. Сейчас опять начнется суета, преувеличенная забота… Нет, не хочу давать ему для этого повода.

— Конечно, — он предложил мне локоть в качестве опоры, и на этот раз я не отказалась. — Мы все равно рядом.

Академия и вправду оказалась совсем рядом: нужно было лишь пройти немного вперед, затем спустится с небольшого пригорка.

— Видишь, мы вышли с западной стороны, — Дейдарк не упускал возможности продолжить экскурсию. — Здесь вход к Гелле, когда надо по каким хозяйственным вопросам, и баня.

— Баня? — я наконец заметила облако пара, которое вырвалось на улицу из одной приоткрытой двери. Наконец-то я нашла ее. — Скажи, а до какого часа она открыты?

— Открыта она круглосуточно. Но студентов после отбоя здесь не встретишь. — А во сколько отбой? — уточнила я.

— В десять.

Так, отлично…

— А преподавателей?

— Можно прийти в любое время, но, обычно мы стараемся мыться тоже до десяти.

— А вход здесь?