Я её не осуждала, но считала, что попытка убежать и спрятаться от проблем — проявление себя в качестве жертвы, что только ухудшает любую подобную ситуацию, вынуждая ещё активнее такую жертву сживать со свету и оскорблять.

— Да нет, ты права, — вздохнула она, собирая пустую посуду на поднос и унося её на мойку.

Она ушла одна. Обиделась, наверное. Возможно, я и выразилась слишком жёстко, но Фая должна хотя бы захотеть справиться с ситуацией, куда оказалась затянута по воле судьбы.

Сдавать свою посуду мне пришлось одной, как и вспоминать, куда вообще идти. Пока разбиралась, с какой стороны мы пришли и где наше общежитие, раздался такой же звук, как при пробуждении адептов утром — звон, исходящий из неоткуда и отовсюду одновременно. Он не оставлял шанса остаться неуслышанным. Но это был не просто звонок, как я подумала, оповещающий о первой паре во время учебных будней. За звоном последовало такой же вездесущий громкий голос: «Объявляется собрание! Всем адептам первого курса явиться в актовый зал через десять минут».

Я взвыла, понимая, что придётся искать не просто место, путь куда я подзабыла, а вообще-то, чего я ни разу ещё не видела. Смекнула вовремя, до того, как погрязла в панике, посмотреть на направление стекающейся толпы адептов. А они двигались в сторону главного корпуса, где я была у ректора и куда перенеслась с Земли. Из-за насыщенности всего со мной происходящего казалось, что это было не вчера, а не меньше пары недель назад.

Я последовала за всеми адептами, входя в зал, где не было ни одного кресла, ни одной лавочки или стула. Освещение было более ярким, чем в коридорах, и сходилось в центр, где расположился постамент в форме круга, возвышающийся над окружившими его людьми, а на нём — ректор, с которым я имела честь увидеться ещё вчера. Не захотела становиться к нему слишком близко, от него веяло холодом ещё сильнее, чем от Делмора.

Через несколько минут, когда помещение наводнилось огромной толпой, которая перестала пополняться, дверь закрыли. А ректор взял слово, усиливая магически свой голос так, чтобы все услышали.

— Дорогие адепты, юные первокурсники, поступившие на обучение в Кавирскую академию общего профиля, принимающую и обучающую магов с любым набором составляющих магии в крови. Я поздравляю вас со скорым началом учебного года, что позволит ступить на путь развития магических сил, даст возможность получить большое будущее и найти перспективную работу. Среди наших выпускников множество успешных государственных деятелей, учёных-созидателей, создающих и успешно применяющих новые методы ускорения роста и стимуляции хорошего урожая, целителей, воинов и множества других специализаций. Вам скоро выдадут расписания и дадут списки необходимых учебников, а пока — готовьтесь к процедуре распечатывания магии, которую вы, несомненно, уже давно ждёте. Магическая нестабильность ещё никому радости не приносила, — проскрипел неприятно Вилантис, пытаясь выжать максимум силы из голоса, которой там уже давно не было. Ну, или её не было никогда.

От количества людей вокруг было как-то неуютно. Неприятные ощущения только усиливались слабым освещением, призванным обратить всеобщее внимание на постамент, единственно яркий в царстве полумрака. Да ему с такими магическими трюками всё это было и не нужно, но кого это волновало?

Когда я уже развернулась, чтобы уйти и найти Фаю, попросить прощения за резкость, Вилантис решил такой простой мою жизнь не оставлять. Мужчина быстро сменил тему, словно невзначай вспоминая об ещё одной детали.

— Ах да, забыл, — устремляя взгляд прямо на меня, заявил ректор. И как только заметил меня в этой толпе? — У нас новая адептка с Земли — Анна Рунова. Прошу вас, поднимитесь сюда.

Меня прошиб холодный пот от осознания того, что теперь все узнают, что я землянка. Не только по имени, но ещё и по внешности. А с таким узнаваемым нарядом, которого ни у кого больше нет, не придётся даже лицо запоминать. Я точно стану всеобщей и главной темой для обсуждения, насмешек и осуждения, потому что реакция тех двух адепток из первой комнаты в общежитии совершенно не обнадёживала.

Борясь с огромным нежеланием исполнять просьбу Вилантиса, я медленно и понуро направилась к ступенькам, позволяющим подняться на постамент. Мне не пришлось расчищать себе путь среди толпы — адепты и сами были рады отодвинутся от меня подальше. Ещё бы — землянка.

Ещё и порожки какие-то высокие были, заставляя с большим усилием поднимать ноги слишком высоко. Ещё выдохнуться тут при всех не хватало.

Я намеренно старалась смотреть строго прямо перед собой, чтобы не напиться презрением до того, как выйду на общественное обозрение. Нужно же сохранить лицо, чтобы не стимулировать народ меня унижать пуще прежнего.

— Что ж так долго, — пробурчал ректор, подавая мне руку и не усиливая магически голос, чтобы услышала только я.

Он резко подтянул меня к себе, дёрнув за кисть так, что стало больно. А потом, когда увидела количество народа вокруг, вообще руки задрожали.

— Прошу принять вашу сокурсницу со всеми вниманием и любезностью, — приторно-добро раздалось от Вилантиса, чересчур сильно сжимающего мою ладонь, будто пытаясь удержать от побега.

Я бы, может, и сбежала, если бы вокруг не было столько народа и, если бы не застыла от страха, что публика во мне порождала.

Послышались в его словах какие-то сарказм и угроза, упрятанные между строк.