Мы быстро забрали то, что хотели. Фая испуганно пятилась где-то сзади, я же отбивалась от негативных комментариев тех, кто остался недоволен манёвром с влезанием в очередь. А меня это мало волновало, разве я должна хорошо относиться к тем, кто чрезмерно отрицательно реагирует на нас с соседкой? В моей картине мира они не заслужили уважительного отношения, которое почему-то ждут. Наверное, здесь считается, что маг мира Ан Домхайн — венец творения среди всех созданий и обитателей во вселенной, как на Земле человек мнит себя лучше и умнее других животных.
Теперь-то, получив желаемые блюда и столовые приборы, мы уселись завтракать на пару с Фаей за всё ещё пустующим столом в углу.
— Почему сюда никто не садится? — окидывая взглядом безлюдные лавочки и чистую белую гладь столешницы, удивилась я.
Остальные столы были усеяны адептами, как упавшее печенье муравьями в парке.
— Потому что здесь я обычно сижу, — сгорбив плечи, невнятно произнесла девушка, вновь начиная сминать низ рубашки. Нервничает.
Ей было явно очень неудобно из-за того, что я не могла не обратить внимание на отношение к ней других адептов. Тогда нужно ситуацию прояснить, иначе мы не сможем обсудить всё это, а я не сумею помочь.
— Прости, но я не могла этого не спросить. Почему на тебя так смотрят, будто с тобой что-то не так, кривят губы, морщат носы, почему не хотят с тобой жить? — перебирала я в голове весь букет из негативных факторов, упавших на голову бедной соседки.
— Потому что думают, что я… ну… — смутилась Фая, слишком активно размешивая суп, словно пытаясь его взбить, как яйца для омлета.
— Болеешь? — попыталась я закончить за неё то, чего озвучить девушка никак не решалась.
— Что? Нет! — активно закачала головой она, чтобы я испугалась её общества из-за ещё одной какой-то проблемы, которой даже и нет.
— Фая, скажи прямо. Я не изменю своё к тебе отношение хотя бы потому, что нам с тобой здесь ещё долго жить вместе, а со мной вряд ли захочет общаться кто-то ещё. Ведь, хоть ты отказываешься говорить почему, но я и так вижу, что земляне здесь не в почёте, — немного укорила я соседку за то, что она совсем неохотно делится со мной важными сведениями, которые определённо бы повлияли на верность выбранной мной стратегии поведения.
— Они думают, будто мне нравятся девушки, — призналась Фая, роняя от переизбытка чувств ложку из ослабевших пальцев.
Разлетелись капли супа, оседая нестройным бросающимся в глаза рядом на столе, на которые она перевела всё своё внимание, будто это не было сущим пустяком. Просто искала, на чём сосредоточиться, чтобы полегчало.
— И всё? — поражённо воскликнула я, подскакивая с места и убегая за чистой ложкой для соседки.
— Не стоило… — едва слышно выдохнула она, принимая из моих рук принесённый столовый прибор, будто ощущая себя недостойной даже такого мелкого дружеского жеста.
Это ж насколько на неё повлиял год неприязни других адептов, если она сама стала к себе относиться также, как они к ней? И никого ведь из них не волнует, до чего довели бедную девчонку.
— Стоило. То, что они про тебя думают — правда? — сразу уточнила я, чтобы понять, что говорить дальше.
Ей нужно дать выдохнуть. А для этого я должна дать ясно понять о моём положительном к ней отношении.
— Нет, — впервые что-то уверенно бросила Фая за время нашей беседы за завтраком, что не оставило никаких сомнений — не врёт.
— Тогда все они — сущие идиоты, если позволяют себе негативное отношение к человеку за какие-то мелочи, тем более надуманные. А даже если бы это было правдой, я не вижу никакой проблемы. Мы не выбираем, кого любить и что чувствовать, — возможно слишком экспрессивно заявила я, с трудом удерживая эмоции, чтобы не кричать. Моё чрезмерно активное чувство справедливости буквально вопило о том, что здесь всё очень некрасиво и нечестно повернулось для того, кто ни на йоту этого не заслуживает.