Солнце, пробивающееся через штору, раздражало, отдохнувший вид соседки раздражал, чего уж говорить о том, что я до последнего надеялась, что весь этот Ан Домхайн — затянувшийся длинный сон, который однажды закончится. Но нет, сейчас я проснулась, а кошмар никуда не делся, оставшись явью.

— Вставать надо, — рассмеялась Фая, выглядевшая куда бодрее меня.

Несмотря на её торчащие во все стороны волосы, голос у девушки был выспавшийся и вполне боевой. Или она просто слегка свыклась с мыслью, что я не собираюсь её отвергать, что теперь мы надолго соседки. Я-то уж за неё плотно ухвачусь, если хотя бы половина учениц в этом месте похожи на тех девушек, у которых одно моё появление вызвало желание повизжать на всё общежитие.

После всех банных процедур в ванной, которая оказалась общей и по утрам представляла из себя поле для женских боёв, мы сразу отправились на завтрак. Если бы не Фая, не знаю, как бы нашла, куда вообще нужно идти. У столовой был отдельный маленький корпус, а я бы стала искать такое место в главном.

Моё внимание привлёк внешний вид зданий, которые теперь при утреннем свете были видны гораздо отчётливее, чем поздним вечером. Свет магических фонарей позволял без проблем ходить по дорожкам, не ломая ног и не встречаясь носом с камнями, но всё пространство вне дорожек окутывал сумрак.

Наше общежитие, ровно, как и аналогичное соседнее, являющееся мужским, одновременно казались очень просто спроектированным, но и не без украшений. Внешняя сторона подоконника каждого окна была создана в форме ограды, создавая небольшой ложный балкончик. Настоящие балконы тоже были, но им выделили место только по обоим торцам зданий, по паре на каждый этаж. А крыша обрамлялась карнизами, переходящими из кровли, дополняя без них недостаточно интересный бежевый фасад.

Столовая выделялась среди прочих зданий, будучи явно построенной в совершенно другое время из-за разницы в оформлении и состоянии. Либо столовую построили раньше учебных и жилых корпусов, либо при реконструкции оставили только её. Она была другого цвета и выполнена в ином стиле, что не сочетался со всеми остальными постройками.

По пути, мы слились с кучей потоков адептов, объединяющихся в какой-то момент в одну большую толпу, мешающую друг другу пройти в столовую. На меня никто не обращал внимания, каждый сосредоточенный на своих заботах и переживаниях. Такое объяснение мне хотелось дать их безразличию, но я понимала, что скорее всего оно связано с тем, что они ещё не знают, кто я.

Как я и предполагала, адепты носили не чёрные мантии. Более того, в балахоне я не увидела вообще ни одного человека. Их одежда одновременно очень походила на земную, и очень отличалась. Не было никакого обилия картинок на тканях, не было замков, узкие фасоны почти никто не носил, обувь выглядела куда проще и более однотипной. В туфлях так вообще почти никто из адепток не ходил, хотя я сомневалась, что в Ан Домхайн не существует каблуков. Скорее, дело просто было в их непрактичности. Преобладали более свободные крои, а держались они на пуговицах или даже верёвочках.

Сначала показалось, что меня все проигнорировали в общей толпе, но я обрадовалась слишком рано. Некоторое внимание всё же было уделено моему земному наряду, тому самому розовому короткому сарафанчику до середины колена. Если парни поглядывали скорее заинтересовано, то девушки недоумённо и даже враждебно. Наверное, решили, что я попыталась бросить вызов здешней моде или что-то вроде того. Или, что более вероятно, моя одежда на фоне остальных казалась слишком открытой и откровенной. Девушки тоже носили платья, юбки, брюки, как и на Земле, но они были как минимум до колена. Зато немалая открытость декольте мелькала часто.

И если моя персона хоть и привлекала какую-то небольшую долю общего внимания за счёт необычной одежды, то на Фаю пришлась вся оставшаяся часть. Она шла, уткнувшись глазами в пол и не поднимая головы. И неудивительно — я видела такое количество неприязненных взглядов, что несколько раз недоумённо оглянулась на соседку — не с чудовищем каким ли я иду? Но каждый раз, когда оборачивалась, видела просто Фаю в её чересчур свободной одежде и с неухоженными волосами, что скрывали лицо.

У меня девушка вызывала только желание посочувствовать, в чём-то помочь. За что можно так невзлюбить человека, что никто не хочет с ней жить, а при любом удобном поводе каждый второй награждает брезгливым взглядом? Поверить в то, что дело во внешнем виде, было трудно, да и такая причина не казалась правдоподобной.

Она старалась идти так, чтобы не было понятно, что мы вдвоём. Я не стала возмущаться, потому что всё ещё не знала причину основной проблемы.

Наконец мы оказались в самом зале столовой, где расположилось множество длинных столов с такими же лавочками по обеим продольным сторонам. Из них абсолютно незанятым был только один — в самом затенённом углу. К нему я и направилась, утягивая за собой за руку Фаю, которая почему-то растерялась и словно застыла.

Витали запахи съестного, щекочущие нос и заставляющие активнее выделяться слюне. Пахло всем и сразу, но так аппетитно, что хотелось съесть уже хоть что-нибудь, чтобы успокоить ноющий желудок.

— Нужно сначала взять подносы и еду, — едва слышно поправила меня соседка и, не поднимая головы, указала на витрины с кастрюлями, где столпилась большая часть адептов.

Я также потянула её к месту раздачи пищи и буквально раздвинула собой чрезмерно активную толпу, которая, похоже, Фаю пугала. У меня она вызывала совершенно иные эмоции — хотелось растолкать всех и заставить вести себя приличнее, перестать пялиться на милую девушку, которая, как мне показалось, и мухи бы не обидела.

Люди стали оборачиваться уже и на меня, кажется, начиная догадываться, кто я такая, раз вожусь с той, кого коллективно отвергли из общества. Что за ребячество? Если им всем больше восемнадцати, как мне, то понять причины их поведения я не могла. Уже пора иметь какое-то критическое мышление.

Я окинула взглядом столы с едой, которая была просто навалена в большие кастрюли. Там были и салаты, и супы, и гарниры, и какое-то мясо, булочки. Я уловила ароматы даже рыбы. И запахи казались вполне земными. Мясо пахнет мясом, овощи — овощами, разве что оттенки этих запахов отличались. Меня радовало, что мир не слишком отличается от Земли хотя бы едой.

Такой способ раздачи еды напоминал фильмы, которые я смотрела в детстве. Там тоже можно было выбирать, что поесть. В моей же школе все питались одним и тем же в строго фиксированных порциях. Хоть какой-то плюс в этом Менсоре, что с первого дня словно мечтает меня прожевать и выплюнуть.