— Сам Георгий Александрович! Когда он впервые сказал нам об этом, нам стало не по себе. Проректор, заведующий кафедрой, профессор станет лично готовить нас к поступлению в вуз!.. Но так и случилось. В течение полутора лет, два раза в неделю, в своем кабинете на кафедре сварки он давал нам уроки математики, физики, химии, русского языка. Занимался и иностранными языками, исходя из того, кто какой язык изучал в школе. Непринужденно, нестандартно, с какой-то проникновенной любовью он излагал нам учебный материал. Надо было видеть, как он это делал! Не заставлял нас заучивать законы физики или математические уравнения, а учил понимать суть закона и самим выводить формулу. Так нас никто раньше не учил. Поэтому мы шли на занятия, как на праздник, несмотря на то что поначалу нам было очень трудно осваивать новые знания.

— Полтора года учил вас без перерывов, без скидок на занятость?

— Да. Несмотря на колоссальную загруженность, Георгий Александрович всегда приходил на занятия вовремя. Исключения составляли уважительные («незначительные», как он шутя говорил) причины. Занимаясь с нами, он преображался, становился таким же, как мы, молодым, даже озорным. С удовольствием говорил, потирая руки: «Ну-с, что ж, приступим...» Удивительно, что на протяжении всего курса он ни разу не повысил голос, не сорвался на нас, имевших тогда слабую общеобразовательную подготовку и, пожалуй, грубоватые манеры. По окончании занятий мы пили чай с сухарями или сушками, что в те времена было настоящим лакомством. За чаем он рассказывал нам о своей жизни, с увлечением читал стихи и прозу советских и зарубежных авторов. Литературу он знал превосходно. Понимал, что нам нелегко совмещать работу и учебу, старался нас подбодрить, заинтересовать. К сожалению, не все из нашей группы освоили курс, но в этом нет вины Георгия Александровича: двое наших товарищей сами отказались от продолжения учебы несмотря ни на какие уговоры с его стороны.

— А что было дальше?

— Одновременно с занятиями Георгий Александрович предложил нам поступить на популярные тогда годичные курсы по сдаче экстерном экзаменов за десять классов средней школы. В июне 1957 года мы успешно окончили эти курсы и поступили в МВТУ на вечернее отделение по специальности «Сварочное производство». В 1964 году, по окончании вуза, я был принят на должность старшего инженера одноименной кафедры. С тех пор вся моя научная и педагогическая деятельность протекала под руководством Георгия Александровича Николаева.

— Какие качества вы бы выделили в нем?

— Его честность и щепетильность. На протяжении всех лет не вынес из МВТУ ни скрепки, ни листка бумаги. Тем же, кто помогал ему в личном плане, он всегда платил. Научные рукописи ему печатала секретарша Александра Николаевна Наседкина — за деньги. Тем, кто помогал ему при подготовке книги в печать, он платил. Не было такого, мол, раз я начальник, то работайте на меня за так. Всегда полностью расплачивался.

— А вам платил?

— А как же! Я участвовал в ремонте его дачи в 1962 году. Я тогда был в академическом отпуске, ну и жил у него на даче в течение года. Ремонтом занимались мы втроем: Толя Соседов, Николай Яковлевич Денисов, механик, и я. Георгий Александрович покупал лес и другие стройматериалы. А нам платил по 10 рублей в день — огромные деньги! Жили у него, кушали за его счет... Евгения Владимировна втихомолку подкидывала деньжат: «Слава, что там Георгий Александрович платит, меня не касается. Я вот пятерочку даю — от меня лично...» Поддерживала студента...

— Я слышал, что Николаев был скуп во всем, что касалось его лично, и щедр к людям, особенно если они нуждались в помощи.

— Совершенно верно. У Георгия Александровича было правило: «Не возьми чужого, а отдай свое». Он многим помогал. В 1963 году дал мне 800 рублей на покупку кооперативной квартиры. Однокомнатная квартира тогда стоила 1200 рублей. «Слава, оставшиеся 400 ты найдешь». — «Ну, конечно, найду, Георгий Александрович!» Так я купил квартиру на 13-й Парковой... И таких случаев было много. В 1975 году он отдал свою дачу Жене Чернышевой, дочке трагически погибшего Аркадия Чернышева, заведующего кафедрой физвоспитания. Георгий Александрович считал, что Аркадий утонул по его вине. Когда они собирались в отпуск на море, Аркадий почему-то не хотел ехать, отговаривался делами. Николаев его уговорил, прямо настоял: уже, мол, и билеты куплены. Когда он утонул, Георгий Александрович поклялся у гроба взять семью на полное обеспечение. И сдержал слово.

— А как к этому отнеслась Евгения Владимировна?

— Положительно. Георгий Александрович по всем вопросам, включая самые сокровенные, всегда советовался с мамой. Приходя с работы домой, он рассказывал ей о прошедшем дне, они вместе обсуждали дела, которыми ему приходилось заниматься. Она очень внимательно и строго относилась ко всему, что делал ее сын.

— Какой она была?

— Евгения Владимировна любила все красивое. Она по натуре была художником. Она любила и искала в каждом человеке красивое и благородное. Все эти качества она передала Георгию Александровичу.

— Они вместе проводили свой отдых?

— Да, отдыхали они, как правило, вместе. Сначала их излюбленным местом был Сочи, где прошли юные годы Георгия Александровича. В дальнейшем каждое лето они выезжали в Жаворонки. Обычно с ними вместе на даче жили Любовь Николаевна и Женя Чернышевы, а также две домработницы — Поля и Маруся. Жаворонки — прелестный уголок Подмосковья. Сюда по выходным стекались многочисленные друзья и товарищи Николаевых — Мордвинцевы, О.Н. Браткова с дочерью Татьяной, Парахины, Арбузовы, В.Н. Волченко, братья Киселевы, И.И. Макаров, В.И. Лощилов, В.М. Сагалевич и многие другие. Там совершались многокилометровые походы по окрестностям Жаворонков с купанием в прудах и Москве-реке. После походов нас ждал накрытый во дворе стол с простой едой и чаем и разговоры, разговоры... Георгий Александрович внимательно всех слушал, никого не перебивал, сам рассказывал занимательные, интересные истории, читал свои путевые заметки, а их у него было много. На отдыхе он продолжал работать — писал статьи и книги, которые обсуждал со всеми собравшимися.

— Вы там часто бывали, Станислав Степанович?

— Как я уже говорил, мне посчастливилось прожить в Жаворонках все лето 1962 года. Я и мои товарищи, которые решили помочь Николаеву в ремонте дома, были окружены вниманием и заботой со стороны Евгении Владимировны и Георгия Александровича. В том же году мы решили пристроить с левой стороны дома небольшую кухню. Но для этого необходимо было получить разрешение у местной власти. В то время это было непростой задачей даже для проректора МВТУ. И вот однажды мы отправились домой к председателю сельсовета поселка Жаворонки. Он жил неподалеку. Георгий Александрович вошел в дом, а я, одетый в черный кожаный пиджак, не спеша прохаживался по дорожкам вокруг дома. Через некоторое время Георгий Александрович вышел, весь сияя. «Знаешь, — сказал он мне, — председатель подумал, что ты мой охранник, и тут же подписал разрешение на пристройку». В то время охрана могла означать, что человек является крупным государственным чиновником или, того пуще, работает в органах...

— Заканчивалось лето, и все собирались в гостеприимном доме Николаевых...