Павел посмотрел на пауков, что упали, бездействующих.

— Они оглушены падением… — прошептал он себе.

— Что?! Говори громче? — закричал мужик.

Громче, он сказал:

— В атаку! Они оглушены!

Все, как с цепи сорвались. Опьянённые страхом и адреналином, они втыкали вилы в овальные, чёрные, пушистые тела. Выстрелы разносились во все стороны. Лариса Ивановна наверняка дёрнулась, сидя в домике.

— Антон! — крикнул Павел, — делай что-нибудь.

Тот стоял с закрытыми глазами, держа дула дробовика кверху. Крик разбудил его и заставил открыть глаза, закричать на упавший рядом чёрный мячик и выстрелить, разбрызгивая паучью кровь по всему лицу.

Пауки протыкались как жаренные хинкали, только вместо жира выплёскивалась густая, тёмная кровь.

Повсюду кричали люди, от злости, от замахов для нанесения удара. Кому-то началось нравиться.

Наконец, град закончился.

Последний паук был убит, и к людям возвращались чувства помимо страха и адреналина. Павел посмотрел вверх на сплетённую, словно скатерть паутину.

— Мужик! — крикнул он, — я куплю тебе новые, — и бросил вилы словно копьё с самый вверх, прорезая паутину насквозь.

Она затряслась и начала рваться, создавая волну, что потревожила всех верхних жителей.

Сначала упал лишь один. А затем, словно прорвало плотину, на них посыпались десятки чёрных мячиков зараз. Они бились о деревья, пытались зацепиться за них, но не понимали того, что понимал Павел. Деревья были мокрыми.

Дай паукам хотя бы секунд десять прийти в себя, и они бы окружили всю общину вместе с Павлом и Антоном и разорвали их в клочья. К счастью, десяти секунд им никто не давал. Паукам оставалось лишь пищать от боли и брызгать внутренностями.

Смерть настигла всех насекомых. Под конец, тел было настолько много, что они мешались под ногами при ходьбе. Приходилось поднимать ноги повыше и переступать через трупы.

Все уже решили, что битва закончилась, как раздался треск ветвей сверху. Как же паукам, да и любому ребёнку обойтись без матери.

Огромная, чёрная туша, нависла тенью над жителями деревни. Её мохнатое туловище упиралось в деревья и не давало ей быстро скатиться. Но, видимо, её вес был настолько большим, что гравитация побеждала и тянула на землю. По чуть-чуть, резкими рывками, паучиха, со скрежетом спускалась. Павлу стало понятно — она не упадёт, а медленно скатиться. Это значит, что когда её лапы достигнут земли, она, как остальные пауки, не будет оглушена. А уже это значит — кровавое месиво из мужиков, женщин и детей.

— Нам нужно убить её, пока она спускается! — крикнул Антон раньше Павла и выстрелил ей в брюхо.