Защитного цвета автомобиль Предреввоенсовета грузно закачался на ухабах — Лев Давидович лично пожаловал на позиции.
Угловатые формы бронепоезда вдали, выезжавшего из ворот Путиловского завода, никого не испугали.
— Наводим, наводим! — заорал Клигер. — По бепо…
Но бепо оказался быстрее — залп шестидюймовок с его бронеплощадок был страшен. Огненные смерчи взрывов смешали батарею с подмёрзшей землёю, подкинули над шоссе и рассеяли…
…Адмирал Григорович, командир линкора «Гангут», флагмана эскадры, подозвал «флажка»[178] и велел передать в Кронштадт свой ультиматум:
— «Настоящим сообщаю, что жизни команд всех выходящих из Кронштадта судов, которые добровольно сдадутся моим силам, будут гарантированы. Все переходящие суда должны выкинуть белый флаг. Орудия должны быть направлены к носу и к корме и закреплены по-походному. Скорость десять узлов». Передайте это немедленно, Володя.
Молоденький флаг-офицер щёлкнул каблуками и выпалил:
— Слушаю, ваше высокопревосходительство!
Генерал Марков, допущенный на мостик, негромко заметил:
— Большевики могут и не внять, Иван Константинович.
— А мы их вразумим, — усмехнулся адмирал и резко скомандовал: — К бою — товсь!
Форты Кронштадта ясно вырисовывались в морозном воздухе, над чёрной рябью вод Финского залива, уже подмерзавших у берегов.
— По местам стоять — к бою!
— Есть готовность!
Башенный старшина Елманов, затыкая уши ватой, плюхнулся на пружинное кресло. Из глубокого колодца подбашенного отделения накатывали запахи порохов и смазки.
— Подавай!
Под глухой вой моторов из погребов подали фугасные снаряды в красных шапочках взрывателей — огроменные, длинные, почти что в рост человеческий.
— Заряжай! — крикнул лейтенант, скорчившийся у прицелов, под броневой «грушей» башенного купола.
Раскрылись казённики, вобрали в себя убийственный груз, доданный прибойниками.
— Клади! Заряды… подавай!