– Спасибо, – сказала она.
Гравий на дорожке, которая вела к самой церкви, похрустывал под ее шагами, и на краткое мгновение перед моими глазами запечатлелась эта картина: женщина в черном на фоне белой церкви. Когда она ступила в двустворчатые двери, черное слилось с черным.
Я проследовал за своей секретаршей в церковь и сел на гладко отшлифованную костюмами прихожан деревянную скамью под хорами. Под сводами церкви было прохладно, и особый запах камня, дерева и стеариновых свечей казался сухим на фоне влажного тепла снаружи. Постепенно проявились и другие запахи: женских духов, мужского лосьона для волос и тошнотворно сладких лилий.
Не захочет ли мадам Сюррюг теперь вернуться в лечебницу, помочь мне с последними формальностями? Я не осмеливался завести с ней разговор об этом во время своих визитов к ним, но теперь до пенсии оставалось всего полторы недели, и нужно было в этот срок уложиться с делами. Следовало либо завершить курс лечения оставшихся пациентов, либо направить их к другим терапевтам, а еще привести в порядок медицинские карты, чтобы передать их с пациентами дальше или архивировать… и еще не был подписан контракт с новым владельцем лечебницы. Без помощи мадам Сюррюг мне со всем этим было не справиться.
Я снова попробовал сосредоточиться на церемонии. Впереди на возвышении стоял подбитый изнутри бархатом гроб. Как Тома выглядит там, внутри, принял ли он под конец неизбежное? Что-то подсказывало мне, что принял.
Я высидел всю службу, речь кюре и четыре псалма, хотя предательское першение в горле не позволило мне петь вместе со всеми, а отвратительный запах цветов тяготил все сильнее. Он ощущался давящей болью за глазами, впивался под кожу, и когда восемь мужчин в отглаженных костюмах понесли Тома прочь, я не выдержал.
Из горла вырвалось рыдание, и я почувствовал, как скривилось мое лицо. Инстинктивно я закрыл его руками, но плач усиливался, и мне пришлось сильно закусить зубами большой палец, чтобы приглушить рвущиеся наружу жалобные звуки.
___
Я вздрогнул, почувствовав, как на мою спину легла чья-то рука. Первым моим порывом было стряхнуть ее, но я не шевельнулся. Вместо этого я к собственному изумлению остался сидеть и плакать на жесткой церковной скамье, и рука чужого человека обнимала меня за плечи.Мир
На следующий день я отправился после работы в “Ле Гурман” купить продуктов, чтобы испечь пирог.
Только зайдя в магазин и взяв корзинку, я сообразил, что не имею представления о том, с чего начать. К счастью, за прилавком молодая женщина с волосами, повязанными косынкой в голубую крапинку, насыпала в банку леденцы; я подошел к ней и кашлянул.
– Извините за беспокойство, но не могли бы вы объяснить мне, как испечь пирог?
Женщина громко рассмеялась, продемонстрировав две идеальные ямочки на щеках.
– Да с удовольствием. А какого пирога вам бы хотелось?
– Хороший вопрос, – сказал я. – С яблоками, наверное?
– С яблочным пирогом мы справимся. Идемте со мной!
И она повела меня между полок. Взяла муки, сахару и пачку масла, предложила мне понюхать палочку корицы и положила в корзинку несколько больших коричневых яиц.
– Яблоки вон там, – она показала на большие корзины, в которых лежали разные фрукты и овощи, – а кардамон у вас дома найдется?
– Боюсь, все, что у меня найдется, это немного хлеба и засохший сыр.
Женщина снова рассмеялась: – Ну, тогда пора вам немного расширить ассортимент.